Тридцать лет назад.
Действительно, низшая ступень пищевой цепи. Кипение от злости в углу школьного двора нисколько не помогает проглотить сказанное. «Мне просто тоже хотелось поиграть. Хулиганы».
Грозный взгляд не спасает от жестоких насмешек. «Им не следовало называть меня сморчком или козявкой, да и распевать хором песенку карлика было совершенно неуместно».
Разве крысы с их глазами-бусинками заслужили такое неуважение? Хитрые лисы или дерганые зайцы? Ну, на самом деле зайцы заслужили — глупые ушастые поедатели салата.
Значительная часть вины лежит на отце, суетливой белке, у которой в голове явно недоставало пары винтиков. Почему у всех остальных родители принадлежали к касте действительно классных и больших животных? Или, по крайней мере, к кому-то с огромными-преогромными когтями? Унаследовать гены пары слабаков отстойно, так же, как и быть крошечного размера, а значит, не иметь возможности участвовать в играх.
«Ты не в состоянии оказывать сопротивление, — издевались они, или даже еще более унизительно, — эй, у нас есть место для тебя… хочешь побыть мячом?» Оценивать человека по его физическим признакам и внутреннему животному было так несправедливо.
«А я ненавижу несправедливость».
Но что может сделать несчастный недооцененный мелкий подросток с чрезмерно развитым мозгом?
Пока я разглядываю детей на школьном дворе, в голове у меня зреет план. Другие дети играли в жесткие игры и выставляли напоказ свою удаль, но в моем мозгу шло серьезное планирование. Иногда, правда, приходилось отвлекаться и поправлять очки в широкой оправе — плохое зрение, еще одна генетическая аномалия, настолько не характерная для оборотней, — видимо, посланная в качестве наказания тем, кто никогда не должен был рожать детей. Как только план мести был сформирован, злой смех вырвался наружу. На самом деле, было больше похоже на задыхающееся покашливание, но впереди достаточно времени, чтобы потренироваться в зловещем торжествующем смехе. Потребуется почти двадцать лет, чтобы привести задуманное в действие.
«Но когда придет время, я заставлю их всех заплатить».
Муаха-кха-муаха-кхе-кхе.
Затвердевший член заставил прекратить все размышления о снотворном. Маленькая шевелящаяся попка, на которую Чейз чуть не наткнулся — оттопыренная под правильным углом — покачивалась из стороны в сторону прямо за дверью его квартиры.
Владелица восхитительной вертящейся попки напевала, согнувшись пополам. Неприличные шорты едва прикрывали окружности сливочного цвета. Одежда казалась меньше, как минимум, на размер, учитывая количество плоти, выглядывающей из-под рваных краев. Черт, при нынешнем положении незнакомки Чейз мог даже увидеть, что она побрита, и этот факт его член одобрил, что, конечно, взбесило ужасно.
