Женщина закатила глаза и, облизнувшись, со вкусом продолжала:
— Провалиться мне, если вру, зовутся они изводницами за то, что знают, как вернее младенчика извести, в ведерко его скинуть. — Она замолчала: до всех ли дошло? — Ведь если ребенок утонет прежде, чем первый вздох сделает, ни один судья не подкопается, не докажет, что был тут злой умысел. — Ее передернуло. — А то, едва родится, она ему тотчас шею пуповиной обовьет. Задушит и скажет, что таким бедняжка и родился.
— Ты к тому, что это Бриджид Линч попросила Нэнс убить дитя?
Женщина залилась краской:
— Да вовсе не к тому. А к тому лишь, что негоже звать лисицу в курятник цыплят караулить.
Это было уж чересчур! Мэри выпрямилась и, вздернув голову, протиснулась прочь.
— Это все от трав, что она ей давала.
Мэри замерла.
Про травы сказала Кейт Линч. Она стояла, подняв руки; в тени от платка, что сполз на глаза, лица было не разглядеть.
— Дэниел Шону признался, что заглянул к Нэнс неделю-другую назад. Бриджид во сне уходить из дому стала. Он нашел ее раз возле Дударевой Могилы.
Собравшиеся так и ахнули. Некоторые перекрестились.
— Это еще не все! Он попросил у Нэнс средства от хождения во сне, и Нэнс, Дэниел сам сказал это Шону, дала ему паслена!
— Ну и что в нем худого?
— Так это же волчья ягода! — Кейт в сердцах швырнула ведро на тропу, и оно загремело о камни. — Яд это! Нэнс Роух травит людей! Непонятно вам, что ли? Глаз у вас нет, слепые вы! И хвори насылает, чтоб самой прокормиться.
— Что же, по-вашему, случилось?
Мэри, сидя на полу, укачивала Михяла, пока Нора сливала картошку для завтрака.
— В родах такое бывает.
— Вам не кажется, что это из-за травок Нэнс?
— Каких травок?
— Из-за паслена. Кейт Линч сказала, что Дэниел к Нэнс пошел — просил, чтоб вылечила Бриджид, а то она ходит во сне, а теперь говорят, будто ягоды, которые Нэнс ему дала, младенчика и убили.
Нора сдвинула брови:
— При нас же все было. И ты собственными глазами видела, как Нэнс Роух чего только не делала, чтоб ребенок родился здоровым и как положено.
Мэри вздохнула и рассеянно отвела со лба Михяла прядь волос:
— А не опасно это — лечить у нее Михяла?
Нора искоса бросила взгляд на ребенка:
— Так это и не Михял.
— Все равно, не повредят ему эти травки? Если ягоды паслена могли ребеночка убить…
Нора бросила картофелины в горшок.
— Это же просто мята была. И ничего ему от нее не сделалось. Ни хорошего, ни плохого. — Она отвернулась от поднявшегося облака пара.
— Я не про мяту, — пробормотала Мэри. — Я про то, чем она теперь лечить станет. Наверняка в другой раз Нэнс сильную траву возьмет. Не случилось бы чего.