— А больно ему не будет? — спросила она.
— Ни капельки, — заверила ее Нэнс. — Ты одно помни, девонька, мы только хотим вернуть его к сородичам.
Мэри нащупала просвет между зубами, проворно просунула пальцы во влажную полость рта и нажала на коренные зубы. Нижняя челюсть отвисла, рот раскрылся. Прижав крючковатым пальцем Михялу язык, Нэнс влила сок наперстянки ему в глотку.
— Готово. Сделано дело.
Мэри тотчас, словно обжегшись, выдернула руку изо рта Михяла и, поглядев на свои пальцы, заметила на костяшках следы зубов.
— А теперь что нам делать? — спросила Нора. Обернувшись, Мэри увидела, что вдова у них за спиной еле стоит на ногах и седые волосы ее мокры от пота и липнут ко лбу.
— Ждать, — сказала Нэнс.
Михял скорчился в чугунке, он постанывал и разбрасывал вокруг себя брызги, как рыба, плещущаяся в ведре. Мэри решила, что теплая ванна, должно быть, успокоила его, согрела кости, утихомирила зуд покрытой сыпью и шелушащейся кожи на спине. Глаза его блестели, кожа разрумянилась. Мэри подумала, что с того дня, как она его знает, ребенок впервые выглядит довольным. И она облегченно перевела дух.
Затем исподволь мальчика стал бить озноб.
— Начинается, значит, — шепнула Нэнс.
Дрожь усилилась. Михял трясся как осиновый лист, как трясутся сережки на березе под топором лесоруба; не прошло и нескольких минут, как судороги стали настолько сильными, что казалось, тело мальчика вот-вот выскочит из собственной кожи.
В груди Мэри трепыхнулась паника.
— Нэнс?
— Трава свое дело знает.
Судороги перешли в конвульсии, вода выплескивалась на пол. Голова Михяла метнулась вперед, подбородок уперся в горло. Лицо скрылось в воде.
— Он потонет, — прошептала Мэри. Она вцепилась Нэнс в плечо, но женщина ласково отвела ее руки.
— Нора, подними его. Помоги мне его поднять.
Нора, растерянная и пьяная, повиновалась. Вдвоем с Нэнс они подняли из чугунка с настоем бьющегося в судорогах ребенка. Михял дрожал как бешеный пес, с вытянутых как палки, трясущихся рук текла вода. Голова моталась туда-сюда, а рот был разинут в гримасе отчаянного ужаса.
— Мэри! Открой нам дверь.
Девочка оцепенела от страха так, что не могла вздохнуть.
— Открой дверь!
Мальчик издавал странные звуки — хриплые, душераздирающие вдохи, словно вдруг кончился весь воздух, а он все еще пытается дышать.
— Открой же дверь! Мэри!
Ужас обжег Мэри, и она сделала, как велено, — распахнула плетеную дверь в темень ночи, а сама, попятившись, прижалась к стене.
Всю небесную ширь охватили звезды.
Лицо Нэнс было сосредоточенным, строгим. Вперив в Нору белесые глаза, она попыталась поймать ее взгляд.