Они сидели, дожидаясь, пока вода вберет в себя силу травы. Нора глядела на листья, плавающие в чугунке, и руки ее дрожали. Нэнс протянула ей кружечку потина, и вдова молча ее осушила.
Когда вода согрелась, Нэнс вместе с Норой сняли чугунок с углей, и старуха кивнула Мэри:
— Теперь раздень мальца. Выкупаем его.
Положив Михяла на пол, Мэри стала его раскутывать. Она чувствовала на себе взгляды женщин; приподнимая ребенку голову, высвобождая его из тряпок, чувствовала покоившуюся на ее ладони тонкую шейку мальчика. Когда с него было снято все до последнего, белое, как молоко, тело покрылось гусиной кожей.
— Вода не обожжет его, нет? — спросила Мэри.
Нэнс покачала головой и потянулась к ребенку. Вдвоем они окунули в воду его безжизненные ноги.
— А теперь опускай его. Вот так, девочка, ниже. Держи за плечи. И гляди, сама не забрызгайся. Окунай его всего! Так.
От горячей воды ребенок поначалу вытаращил глаза, но затем стал следить за мельканием теней на стене.
— Слишком уж он большой, — пыхтя от натуги, проговорила Мэри. — Боюсь, не влезет…
— Да ну, кожа да кости одни! Впихнем.
Когда, притиснув руки мальчика к его груди, они опустили его в посудину, вода плеснула через край, а колени поднялись к подбородку.
— А теперь не держи его.
Мэри заколебалась:
— Если я отпущу его голову, он о край стукнется!
— Делай, как Нэнс велит, Мэри! — прохрипела Нора.
Мэри убрала руку, и голова мальчика свесилась на сторону, ухом едва не касаясь воды. Женщины, чуть отступив, глядели на него.
— Что-то почуял, — пробормотала Нэнс, и Мэри поняла, что так оно и есть: Михял закинул голову, задрав подбородок вверх, к закопченным балкам потолка. По его телу, как рябь по воде, пробежала дрожь, и он заскулил, захныкал, вывалив язык.
— Опять это его лисье тявканье! — прошипела Нора.
Мэри свело живот судорогой — не то от страха, не то от волнения. Казалось, сумрак вокруг сгустился и гудит слабым неясным гулом.
— А теперь придется влить в него зелье!
Подавшись вперед, Нэнс коснулась подбородка ребенка. От ее прикосновения мальчик мгновенно подобрал челюсть, мускулы сжались, рот захлопнулся. Оглядываясь на Мэри и Нору, Нэнс попыталась разжать ему губы и зубы пальцем, но мальчик упрямо отдергивал голову.
— Мэри, помоги мне, открой ему рот, хорошо?
— Оно будто чует! — удивленно воскликнула Нора. — Знает, что выгнать его хотим!
— Ну, Мэри же!
Встав на колени перед чугунком, Мэри потянулась рукой ко рту ребенка. Но едва она до него дотронулась, как Михял застонал и замахал руками, расплескивая воду. Мэри отпрянула, боясь облиться настоем. Дождавшись, пока он успокоится, опять потянулась к мальчику и осторожно, кончиками пальцев, разомкнула ему губы. Михял искоса взглянул на нее и уронил голову на плечо. Розовая влажная десна его оказалась под пальцами Мэри. Она чувствовала, как крепко сжал он зубы.