«Я умер. Я точно умер и сейчас на Страшном суде. Господи, я же не верил во Всевышнего, а иногда и откровенно смеялся над теми, кто пытался развивать со мной теософские темы».
Я открыл глаза и облегченно вздохнул. Облаков и райских врат не обнаружилось, да и собравшиеся в помещении на ангелов и демонов не тянули. Остальное, однако, оказалось из рук вон плохо. Хоть особых болезненных ощущений я не испытывал, но руки оказались закованы в массивные кандалы со странным рисунком. Одет я тоже был весьма странно. Вместо привычного камуфляжа, или, на худой конец, больничного халата, был облачен в какое-то серое просторное рубище. Хламида имела капюшон и была подпоясана простой веревкой с массивными узлами на концах. Ноги, голыми коленками выглядывающие из-под полы хламиды, были обуты в странную кожаную обувь, похоже, ручной работы. Довершало все это, то что я сидел на скамье в клетке с толстенными прутьями, а по бокам от меня возвышались два огромных мужика в латах. В руках они сжимали мечи, вполне натуральные на вид, и оба, при своей стати и явном физическом превосходстве, с опаской и страхом поглядывали на меня. Чувствовали они себя явно не в своей тарелке и, кажется, если бы не долг, давно покинули бы свои посты.
Помещение, в котором я оказался, как нельзя больше походило на судебное. Длинные скамьи, кафедра для судьи, зарешеченные окна с лентами, на которых читались те же странные угловатые символы, что и на моих кандалах. Публика тоже подобралась странная. Казалось, что их согнали с какого-то исторического фестиваля – так странно и непривычно все были одеты. Большая часть собравшихся, а было их в зале не менее дюжины, облачены в простые домотканые рубахи, однако встречались и более интересные персонажи. Один из них, худой как палка старик с пронзительным взглядом, был одет в просторную хламиду на манер моей. Его тонкую, почти юношескую, талию охватывал широкий кожаный пояс, богато украшенный вышивкой и тесьмой, а на ногах у старика были высокие красные сапоги с кокетливо загнутыми носами. Ни дать ни взять, клоун на выезде. Другим, стоящим внимания персонажем, являлся невероятно широкий в плечах детина, в кольчужной рубахе и широких пунцовых шароварах. На ногах мужика тоже были сапоги, но черного цвета, с тупыми тяжелыми носами и высоким, почти женским каблуком. Сапоги были оснащены шпорами.
Чего в достатке имелось в зале, так это бород. Самые разные и интересные, короткие и длинные, заплетенные в косицы и отпущенные чуть ли не до пояса, с лентами и колокольчиками, рыжие и черные, всех цветов, мастей и с самыми причудливыми украшениями. Даже солдаты, охранявшие мою клеть, имели аккуратные, ухоженные, на военный манер клиновидные бородки, и если бы не их облик, то вполне могли бы сойти за конкистадоров. По сути, тут все были бородаты. Все, кроме меня.