— Ох, да на кого же ты нас покидаешь-то?.. Да и что же тебе не живется дома-то? Да и уж так уж горько ли тебе с нами? Да родимый ты мо-ой!.. — с болью неподдельной выла Алена.
Степан поднял голову, некоторое время тупо смотрел на жену… Сообразил, что это прощаются с ним.
— Ну, мать твою… Отпевают уж, — сказал недовольно.
Уронил голову, попросил:
— Перестань.
3
Шли стругами вверх по Дону. И конники — берегом.
Всех обуяла хмельная радость. Безгранична была вера в новый поход, в счастье атамана, в удачу его.
Весна работала на земле. Могучая, веселая сила ее сулила скорое тепло, жизнь.
Степан ехал берегом.
В последние дни он приблизил к себе Федьку Шелудяка. Нравился ему этот, совершенно лишенный страха и совести выкрест, калмык родом, отпетая голова, ночной работничек. Был он и правда редкий человек — по изворотливости, изобретательности ума, необыкновенной выносливости и терпению.
Федька ехал рядом со Степаном, дремал в седле: накануне крепко выпили, он не проспался. Опохмелиться атаман никому не дал. И сам тоже не опохмелился.
Степан чуть приотстал… И вдруг со всей силой огрел Федькиного коня плетью. Конь прыгнул, Федька чудом усидел в седле, как, скажи, прирос к коню, только голова болтанулась.
Степан засмеялся. Похвалил:
— Молодец.
— Э-э, батька!.. Меня с седла да с бабы только смерть сташшит, — похвалился Федька.
— Ну? — не поверил Степан.
— Ей-богу!
— А хошь, вышибу? На спор…
— Хочу. Поспать. Дай поспать, потом вышибешь.
Степан опять засмеялся, покачал головой:
— Иди в стружок отоспись.
Федька подстегнул коня и поскакал, веселый, к берегу.
Сзади атамана тронул подъехавший казак, сказал негромко:
— Батька, там беда у нас…
— Что? — встрепенулся Степан; улыбку его как ветром сдуло.
— Иван Черноярец казака срубил.
— Как? — Степан ошалело смотрел на казака, не мог понять.
— Совсем — напрочь, голова отлетела.
Степан резко дернул повод, разворачивая коня… Но увидел, что сам Иван едет к нему в окружении сотников и казаков. Вид у Ивана убитый.
Степан подождал, когда они подъедут, сказал коротко:
— Ехай за мной. — Подстегнул коня и поскакал в степь, в сторону от войска.
Иван поспевал за ним. Молчали.
Далеко отъехали… Степан осадил коня, подождал Ивана.
— Как вышло? — сразу спросил он есаула.
— Пьяные они… Полезли друг на дружку, до сабель дошло. Я унять хотел, он — на меня… Казак-то добрый. — Иван зачем-то глянул на свою правую руку, точно боялся увидеть на ней кровь казака.
— Кто?
— Макар Заика, хоперец.
— Ну?
— Ну и рубнул… Сам не знаю, как вышло. Не хотел. — Иван хмурился, не мог поднять головы.
Степан помолчал.