Заглянула за оборот картины. Так, все по-прежнему, а что могло измениться с прошлого раза? Традиционное крепление картин в музеях: толстая бельевая веревка пропущена в металлические, в данном случае — медные колечки, прибитые к раме с изнанки.
— В эту эпоху выравниваются прежде несовместимые виды искусства — вровень с живописью становится архитектура, декоративно-прикладное искусство. Гегемония станковой живописи уходит в прошлое!
Защитник кубизма явно подготовился к спору и поэтому пока лидирует: его оппонентки еще не собрались с мыслями и издают просто нечленораздельный, потрясенный гудёж.
Соня распахнула свой просторный жакет. Слева на подкладке нашито нечто вроде черкесских газырей — такие маленькие карманчики. А в них чего только нет! Не глядя, выхватила крохотные, не больше маникюрных щипчиков, кусачки и всунула их в кольцо.
Чуть слышный щелчок. Перехватила повисшую картину левой рукой, правой перекусила второе кольцо. Маленькие, да удаленькие кусачки вернулись в свой карманчик, из соседнего был выдернут небольшой сапожный нож. Острое, как бритва, лезвие прикрыто пластмассовым чехлом.
Поставив картину на одно колено, Соня точными движениями вырезала полотно из рамы. Рука ее ни разу не дрогнула, линия обреза не скосилась ни на миллиметр.
Полотно свернулось в трубочку, и Соня поставила его на пол.
— В обществе в эту эпоху царит культ артистического универсализма, сфера изобразительного творчества необычайно расширяется, формируется новый тип универсального художника, для которого не существует разделения на ремесло и искусство. Художник теперь умеет все!
— Да зачем, зачем?! — взвился до визга уже знакомый Соне тоненький голосок седенькой смотрительницы. — Зачем ему уметь все? Эту картину писал не художник, а сапожник! Или пекарь!
Зря она так переживает все-таки. Какая разница — пекарь или сапожник?
Соня в два шага оказалась рядом с величественным шкафом и, вытянувшись на цыпочках, сунула осиротевший багет наверх. «Крышу» шкафа обрамлял затейливый бордюр, и снизу совершенно невозможно было разглядеть, лежит там, сверху, что-то или нет.
Она задрала свою серую шелковую блузку. Прямо вокруг голого тела оказалась обернута линялая тряпка с какими-то нелепыми оборками бронзового цвета. Ее фиксировала тугая резиновая лента на кнопке. Соня расстегнула кнопку и сняла с себя кусок ткани, бросила его на пол, обмотавшись взамен «Прощанием славянки». На миг на ее сосредоточенном лице мелькнула недовольная гримаска: полотно было холодное, а тело разгорячилось от волнения.
В горле запершило. Эх, не раскашляться бы сейчас — вот уж некстати!