Фогель загоготал:
— По спинке похлопать, шеф?
Нагнувшись, Абрутин пытался откашляться, но не мог — слезы лились из его глаз, хотя, кажется, пять минут назад он был совершенно здоров.
— Да что за хрень? — прохрипел он. — Чертовы кондиционеры!
Улыбка сошла с лица Фогеля. Он смотрел на трясущуюся спину напарника.
— Эй, может воды тебе? Давай отметимся, сдадим оружие, и я отвезу тебя домой…
Сквозь прозрачное стекло перегородки улыбался Марцелов.
Наконец Абрутин разогнулся. На его лице замерло полусонное выражение — отсутствующее, словно он вдруг забыл, зачем вообще здесь находится.
— Я уже дома, — проговорил он по слогам. Потом расстегнул кобуру табельного пистолета, вытащил оружие и выстрелил.
Убери труп в подвал и помоги. Сейчас начнут другие возвращаться.
Через полтора часа все, кто должен был отметиться в отделе и сдать оружие, это сделали. В холле, кабинетах поблизости находилось девять человек. В подвал тянулась кровавая дорожка.
Последним прибыла машина лейтенанта Жирнова. Он был один, потому что высадил старшину Гонгадзе возле дома. По такой погоде тому было слишком далеко возвращаться.
Жирнов вошел в отдел размашистой походкой и остановился как вкопанный. Его окружили восемь человек, за пластиковой перегородкой сидел Марцелов.
— Какого хрена? — с порога заорал Жирнов. — Где Коркунов, твою мать? Что ты там делаешь, ну-ка выметайся из дежурки!
Потом он увидел широкий, свежий кровавый мазок, тянущийся из середины холла и исчезающий в темноте коридора. Жирнов медленно поднял голову — на стенах, на двери, на пластиковой перегородке дежурки, даже на ксерокопиях черно-белых лиц, разыскиваемых полицией, везде, где только можно, словно детская ветрянка, осела багровая алая сыпь, и в некоторых местах эта сыпь сочилась свежей, ярко-красной кровью.
Обступившие его сослуживцы чего-то ждали. Половина из них шмыгала носами, у половины внутри что-то хрипело и булькало — как у чахоточных больных.
Жирнов судорожно обернулся. Позади в дверях стоял Гонгадзе.
— Но ты же… дома.
— Мой дом здесь, — сказал Гонгадзе бесстрастно.
Жирнов сглотнул, его черные глаза забегали из стороны в сторону.
— Эй, что здесь происходит? Марц!.. Марцелов, слышишь меня? Немедленно вызывай подмогу, на отдел совершено нападение! Срочно ОМОН…
Гонгадзе вытащил топор из пожарного комплекта, висящего возле входа. Жирнов вытаращил глаза, которые, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Какой-то столбняк напал на него, он не мог и пальцем пошевелить, лишь вращался на одном месте под пристальными взглядами хмурых людей.
Треск раскроенного черепа прозвучал в полной тишине. Гонгадзе вытер кровь с лица рукавом мокрой от снега куртки, подошел к пожарному щиту и водрузил топор на место.