Я понимающе кивнул, хотя сам принцип был мне абсолютно внове. Мейна нравилась мне настолько, что я даже не мог подобрать подходящие эпитеты на кэлнорском языке. Я предчувствовал чудеса невероятные — и ощущал в животе холод свободного падения.
Потом Дотти уговаривала Мать Хейр пойти с нами в салон красоты. Мать отбивалась, говорила, что старому мутанту не к лицу эти детские игры и что её собственный стиль уже давно создан — но Дотти её убедила. И мы отправились вчетвером, пешком: Мать в десантном комбезе, с портативным бластером в кобуре под мышкой, Дотти в цветастых шелках и бусах, Эрзинг в бронескафе с экзоскелетом и штурмовым бластером в набедренном чехле, Жук как есть — букашки никакой одежды не носят — и я в скафандре какой-то гуманоидной расы и респираторе, чтобы скрыть от чужих глаз знак Железной Когорты на моей скуле, тавро Кэлнора.
Более безумной компании я никогда и представить себе не мог — и все, кто меня окружал, впервые в жизни были милы мне невероятно. Все.
А ещё мне было жутко и весело, как никогда.
Так я и увидел впервые мейнский посёлок — или город, или как бы ещё назвать это странное место, полувоенную, полуторговую базу отщепенцев из разных миров? Иногда, в дешёвых якобы героико-реалистических кэлнорских фильмах пафосно упоминаются «перекрёстки звёздных трасс» и «остановки на Млечном Пути» — но эти самые перекрёстки-остановки всегда выглядят не так. Наше стерильное воображение не способно соорудить развесёлый бардак, который я увидал на одном из таких перекрёстков.
Мне было дико отсутствие улиц, хотя я и понял его причину: очевидно, сооружения возводились как попало, по личному вкусу каждого, кто решал тут поселиться. Меня добили нанесённые для простоты ориентировки на стены зданий посадочные знаки с точными координатами. Мать пояснила, что эти знаки дублируются и на плоских крышах с солнечными батареями — жители уже привыкли и называют адрес с точностью до минут и секунд. Ни одной пары одинаковых или даже чем-то похожих друг на друга сооружений в этом населённом пункте я не нашёл бы ни за какую награду: небоскрёб-башню из сияющего стекла сменял целый комплекс плоских домиков-дисков, похожих на древесные грибы, за ними громоздился мрачный бетонный замок в щелях бойниц, дальше — прозрачное здание-стрекоза в машущих крылышках ветряков, а за ним неожиданно оказался купол силового поля, накрывавший обширный луг, сплошь заросший пышной и высокой сизой травой. Траву с аппетитом щипали двуногие толстенькие и пушистые создания чуть ниже человеческого роста; коротенькие ручки бессильно висели у их узеньких грудок, а из пухлых брюшек торчали гроздья сосков, похожие на пальцы надутых резиновых перчаток.