П е в е ц. Боже мой! Господа, господа офицеры! Полковник застрелился! А-а!..
Г о л о с а. А это что? Что такое?! Почему погас свет?! Дайте свет! Свет! Свет!..
Последний стон гитары вытесняется звуком заводского гудка. Он все громче и громче, его подхватывают паровозные гудки, гудки пароходов и катеров. В ресторане паника — крики, визг, а музыка гудков переходит в музыку оркестра и мощную песню идущих по городу людей.
Г о л о с а. Господа, господа, в город входят красные!
— Какие красные?! Закрой окно, дура! Холодно!
— Но это же красные! Какие лохматые у них шапки!
— Это — партизаны! Партизаны идут! А-а! Спасите!
— Не ори, шлюха!..
На улице слышна песня: «Смело, товарищи, в ногу, духом окрепнем в борьбе!..»
Г о л о с а (в ресторане). Смотрите, смотрите, на трамваях пулеметы, грузовики полны вооруженных рабочих!
— Моряки, солдаты! Солдаты нашего полка и без погон! Сволочи! Переметнулись к большевикам!
— Но это же невероятно, господа! В городе наши друзья-союзники! Огромная сила! Солдаты союзных держав! Что же они?
Г о л о с а (на улице). Да здравствуют большевики! Ура-а!.. Лазо! Да здравствует Лазо! Лазо!
С м и р н о в. Господин Кураки, как это понять?
К у р а к и. Потома, господин Смирноф, потома… Ви лусся глядит в окно. Это кто на трамвай верхом стоит? Это есть Лазо?
С м и р н о в. Да, это он.
К у р а к и (злобно). Осень хоросо. Осень хоросо.
На улице музыка, песни, ликование… Обычный разноголосый шум улицы. Голоса продавцов газет и цветов.
Г о л о с а. Купите подснежники, кому подснежники?! Первые весенние подснежники!
— Газета за первое апреля! «Красное знамя»! Газета «Красное знамя»! Под давлением трудящихся своих стран и боясь проникновения революционного влияния в свои войска, иностранные консулы объявили о прекращении интервенции на Дальнем Востоке!
— Военные корабли покинули Владивосток! Все, кроме японских!
— Сегодня в номере! Временное правительство опубликовало ноту протеста против японской интервенции! Прочь из Владивостока японские корабли!
Шум и крики на улице затихают. Хлопнула дверь.
К у р а к и. О-а! Адмирал Найт? Вы у меня? Какая неозиданность! Вас крейсер «Бруклин» усел из Владивостока, остановился в десяти милях от Русского острова. Что, сломалась масина или мало угля? (Смеется.) Извините, я в кимоно. Я дома, но почему вы тозе в статском?
Н а й т. Можно было бы ответить на все эти ваши вопросы, господин Кураки, и с не меньшим сарказмом. Но время — деньги. Отвечу только на последний вопрос. В штатском потому, что война кончена, господин Кураки. Уходим из этой страны. Заехал неофициально. Проститься со старым другом.