«Полк под командованием де ла Фера, — продолжал рассказывать Наполеон, — в котором начиналась моя военная карьера, вёл себя так плохо по отношению к жителям Турина, что я был вынужден распустить его. В соответствии с принятым решением я заставил полк отправиться маршем в Париж и там приказал всему полку стоять в парадном построении. Я приказал нескольким полковникам забрать их полковые знамёна и поместить их в церкви Дома инвалидов с траурными лентами. Я распределил офицеров, которые вели себя не так скверно, как главные зачинщики, по другим полкам. Несколько месяцев спустя я вновь сформировал этот полк, но под командованием других офицеров. Прежние полковые знамёна были торжественно вынесены из церкви несколькими полковниками, каждый из которых отрывал от знамени его кусок, затем сжигал его, а новые знамена ставились на положенное им по уставу воинской службы место.
Когда мне было примерно семнадцать лет, — сказал Наполеон, — я чуть было не утонул в реке Саон. Когда я плавал, меня схватила судорога, и после безуспешной борьбы со стихией я пошёл ко дну. В этот момент я пережил все чувства надвигающейся смерти и потерял сознание. Однако, после того как я потонул, быстрое течение реки вынесло меня к песочной отмели и выбросило на самый её край. Я не помню, сколько лежал там в бессознательном состоянии. Я был возвращён к жизни моими юными товарищами, которые, благодаря счастливому случаю, увидали меня лежащим на отмели. Незадолго до этого они решили, что я погиб, так как они видели, как я тонул, но найти меня они не могли: стремительное течение реки отнесло меня на значительное расстояние».
Просматривая ряд номеров газет (в основном газеты, издаваемые в Портсмуте), Наполеон обратил внимание на статью, в которой сообщалось, что N закупил большие земельные участки на севере Ирландии. «Ах, — воскликнул Наполеон, — часть моих денег ушла на покупку этих участков. После моего отречения от престола в Фонтенбло свыше сорока миллионов франков, принадлежавших лично мне, были отобраны у моего казначея около Орлеана[50]. Из этих денег около двадцати пяти миллионов были поделены между Т., М., X. и К. Деньги, захваченные подобным образом, включали свадебное приданое императрицы Марии Луизы, выплаченное в золотых соверенах и в старых немецких монетах. Остаток этих денег был помещён в казначейство Франции. Вся эта сумма была мне гарантирована договором, заключённым в Фонтенбло. Доля моих денег, которую К. присвоил себе, была очень большой, и точная сумма мне известна».
Затем Наполеон обсудил те качества, которые необходимы, чтобы стать хорошим генералом. «Ум генерала должен быть ясным и он обязан видеть всё, как если бы он смотрел через полевую подзорную трубу, и при этом он всегда обязан представлять себе общую картину сражения. Изо всех генералов до меня и, возможно, после меня лучшим был Тюренн. Маршал Сакс — всего лишь просто генерал, лишённый глубокого ума; Люксембург — генерал большого ума; Фридрих Великий — генерал большого и глубокого ума, обладавший быстрой проницательностью и способностью постижения любого дела. Ваш Мальборо, помимо того что он был великим генералом, был также человеком большого ума. Судя по боевым действиям Веллингтона, по принимаемым им решениям и, прежде всего, по его отношению к Нею, я должен заявить, что он — человек неглубокого ума, у него отсутствуют благородство и величие души. Насколько мне известно, такого же мнения придерживаются Бенжамен Констан и госпожа де Сталь, которые считают, что если говорить о нём не как о генерале, а как о человеке, то он — посредственная личность. Однако для того чтобы найти генерала, равного ему в вашей стране, вы должны вернуться во времена Мальборо, но, помимо всего прочего, я думаю, что в историю он войдёт как ограниченный человек».