Франция представляла собой страну в составе тридцати миллионов жителей, живущих в пределах естественных границ, управляемую единым законом, едиными правилами и единым порядком. Соответственно, французская нация основала императорский трон и возвела меня на этот трон. Никогда ещё ни один человек не восходил на этот трон, имея на то более законные права. Ранее трон Франции был дарован Гуго Капету небольшой группой епископов и знати. Императорский трон был дарован мне в результате пожелания народа, чей выбор был торжественно подтверждён трижды. Папа римский пересёк Альпы, чтобы возложить на меня императорскую корону и помазать меня. Короли других стран поспешили признать меня как императора. Англия признала республику и направляла своих послов первому консулу республики. До того как Англия нарушила Амьенский договор, её министры через посредничество Малуе предложили признать меня королём Франции, если бы я согласился уступить Мальту Англии; и в 1806 году лорд Лодердейл, прибыв в Париж, чтобы рассмотреть вопрос о заключении мира между королём Великобритании и императором Наполеоном, обменялся ратификационными грамотами и вёл переговоры с полномочными представителями императора. Если бы Фокс был жив, то мирный договор был бы подписан. Более того, мой императорский титул был признан лордом Каслри, когда он подписал ультиматум в Шомоне, подтверждая существование империи и меня в качестве императора».
2 января. В соответствии с приказом губернатора отправился в «Колониальный дом», где встретился с ним в помещении библиотеки. Он задал мне массу вопросов относительно того, каким образом я был назначен на должность врача Наполеона. Свой допрос он завершил утверждением, смысл которого заключался в том, что я не являюсь его врачом, а только допускаюсь к нему как врач. Я заявил, что ведомость, по которой я получаю жалованье от Совета Адмиралтейства, была составлена по приказу сэра Джорджа Кокбэрна, и она гласит, что денежное содержание мне положено «как врачу Наполеона и его свиты». Я также позволил себе смелость спросить губернатора: тогда с какой целью я был направлен на остров Святой Елены?
Он спросил меня, «считаю ли я себя независимым от него, как губернатора, и от правительства, которому подчиняется моя деятельность?» Я ответил, что ни один британский офицер не может быть независимым от правительства своей страны. Затем он спросил меня, считаю ли я себя независимым от него, и разве не в его власти, как губернатора и как официального лица, несущего ответственность за Наполеона Бонапарта, выслать меня с острова по его желанию, если он посчитает, что моё поведение не является правильным. Я сказал ему, что на этот вопрос он может ответить сам, так как он лучше знает, до какой степени простирается его власть. Мой ответ губернатору явно не понравился, и, после того как он некоторое время прохаживался по комнате, отпуская нелицеприятные выражения по поводу моего поведения, он остановился передо мной, скрестил на груди руки и с жёстким выражением лица, которое я никогда не забуду, заявил: «Это, сэр, мое должностное место, а это — дверь, которая ведёт в него. Когда я посылаю за вами в силу ваших обязанностей, то вы должны входить ко мне через эту дверь; но даже и не подумайте о том, чтобы сделать шаг в любую другую часть моего дома или войти в дом через любую другую дверь».