– Семья… Почтенная семья, весьма богатая, да. Демоны! Что же я скажу отцу этого маленького проныры?
– А далеко ли от Нантера живет его родня? – вкрадчиво поинтересовался Джакоб.
– Вы хотите сказать, что юный гаденыш направился домой? – проявил обычно не свойственную ему сообразительность Руперт.
– Или к родственникам: к дяде, к тете, к двоюродной бабушке. Согласитесь, друг мой, такую вероятность все же нельзя исключить.
И барон внимательно посмотрел на виконта, которого при каждом удобном случае не забывал теперь назвать своим другом.
– Не знаю никаких бабушек, – проворчал тот, – но в Лакестре действительно живет дядя паршивца. Брат его матери, если быть точным. Полагаете, имеет смысл его навестить? Расспросить, не видал ли он племянника?
– А вот об этом лучше не спрашивать, – тут же ответил барон. – Вы ведь не желаете, чтобы о побеге узнала семейка вашего пажа? Лучше сделать вид, что мы просто проезжали мимо и заглянули в гости. Если наших беглецов в Лакестре нет, то дядя Агидиуса останется в неведении.
Виконт вынужден был согласиться. Огласка была ему никак не выгодна, если учесть, что он получил не столь давно от отца Агидиуса большую сумму.
Годерик, дядя Агидиуса по материнской линии, жил в особняке на тихой улочке в самом центре Лакестра. Квартал был застроен домами не слишком знатных, зато обеспеченных дворян и богатых купцов. Чтобы попасть к жилищу Годерика, злосчастным преследователям пришлось переехать через реку Пирью по мосту. Вечерело, но солнце еще не скрылось за горизонтом, и гуляющие по набережной Пирьи зеваки с удивлением поглядывали на двух всадников с разукрашенными царапинами и ссадинами лицами.
– Здесь не странноприимный дом, – решительно объявил выглянувший на стук (точнее, грохот, ибо виконт устал и проголодался за время пути) слуга. – Вам надобно вернуться к центральной площади. Там увидите храм, где дают приют всем желающим.
При слове "храм" лицо виконта исказила гримаса. Он даже не сразу понял, что его приняли за странствующего проповедника или за искателя приключений, зато когда осознал, то взревел раненым вепрем:
– Ты что себе позволяешь, ничтожество? Немедленно зови хозяина, пока я не велел выпороть тебя на конюшне!
Слуга упрямо задрал подбородок.
– Мой хозяин – человек важный, к самому градоправителю запросто вхож. Не будет он со всякими беседовать!
Лицо виконта пошло багровыми пятнами. В сочетании с черно-зелеными синяками и тонкими полосами царапин смотрелось это скорее не устрашающе, а забавно, но вот тон обладателя причудливо разукрашенной физиономии был грозен: