Госпожа Юта ничего не знала о высокопоставленном госте. Несколько часов провела она в одиночестве в саду, размышляя, как бы половчее составить жалобное письмо герцогу. В том, что переманить графа на свою сторону не выйдет, баронесса успела убедиться. Повторяя в уме особо удачные фразы, госпожа Юта поднялась по лестнице, вошла в просторный холл и застыла в удивлении, потому как увидела знакомую рыжую косу. И сразу же узнала ее обладательницу. Баронесса протерла глаза, но Леона никуда не делась. Она все так же стояла посреди холла и нагло хохотала над словами своего собеседника. Присмотревшись, госпожа Юта узнала драконоборца. Имя его давно уже вылетело из головы баронессы. "Надо же! – вознегодовала Юта. – Эрну, стало быть, он – слава богам! – не нашел, зато обнаружил где-то рыжую нахалку и притащил ее сюда. Ну уж нет, я этого так не оставлю!" И она решительным шагом направилась к смеющейся парочке.
– Как ты посмела показаться на глаза честным людям? – не хуже змеи прошипела баронесса, подойдя к Леоне со спины. – Немедленно ступай собирать вещи. Ты сегодня же отправляешься в обитель, замаливать свои грехи.
Глаза драконоборца внезапно будто полыхнули огнем, и Юта даже сделала в испуге шаг назад.
– Она никуда не поедет!
Но баронесса уже взяла себя в руки и смогла ответить достойно, как нахал того и заслуживал:
– Наши семейные дела вас не касаются, многоуважаемый… Простите, не припомню вашего имени.
Но рыцарь пропустил оскорбление мимо ушей. Он усмехнулся и произнес:
– Не касаются, говорите? Пожалуй, вы правы. До вас и вашего супруга мне дела нет. Но вот к моей невесте вам лучше не приближаться.
– К к-к-кому? – прозаикалась Юта и перевела взгляд на Леону.
Дерзкая девица кивнула и посмотрела на драконоборца с обожанием. Ну, это уж слишком!
– Я не давала позволения на брак!
– Простите, тетя, – спокойно, но твердо заявила Леона, – но ваше позволение нам не нужно.
– Я – твой официальный опекун! – злорадно заявила баронесса. – После гибели моего драгоценного супруга опека перешла ко мне.
– После гибели кого? – раздался знакомый голос за ее спиной.
Госпожа Юта обернулась и взвизгнула. Прямо за ней стоял покрытый синяками и ссадинами, в мятом платье, но – несомненно! – живой барон Левренский.
– Джакоб! – всхлипнула баронесса. – Дорогой! Ты вернулся!
И двинулась к супругу, дабы облобызать его. Но барон подозрительно отстранился.
– С чего ты решила объявить меня покойником, Юта?
От необходимости ответа баронессу спасла виконтесса Вирнольская. Ее визгливый голос взмыл под высокие своды замка и распугал, должно быть, даже свивших на чердаке гнездо птиц.