— Преобразователь, — вспомнил Поллукс то, что Теневой властелин как-то говорил ему, что ему необходимо тратить ресурсы на преобразование и растворение человеческих душ. И Поллукс двинулся по направлению этого луча, почти мгновенно преодолевая расстояние, как ему казалось, в несколько километров. Но вокруг всё двигалось по совершенно другим законам, и расстояния в два шага тут же становились растянутыми на сотни миль, а километры быстро сжимались до размеров атомов, если бы те здесь только были.
Всё было непредсказуемо, но Поллукс ощущал, что он приближается к визуально отдаляющейся скале, за которой он уже чувствовал этот таинственный преобразователь, который засасывал прибывающие души в себя и источал в результате преобразовательных процессов новые эманации Тени, которые впоследствии направлял обратно в дыру. Но эти эманации по своему объёму были ничтожны по сравнению с потоками, которые рвались из светила над головой у Поллукса, и теперь бывший предатель понял, что Теневой властелин ему не врал насчёт преобразования душ. Когда-то, быть может, для него это было существенно, ведь в совокупности такие генерируемые эманации очень даже весомы, если их направлять не в каждый из подвластных миров, а туда, где дыры ещё не было, что он и делал, но, как видно, в конце концов ему это надоело. Он постоянно терял одни миры и тут же прорубал окна в другие, и в среднем количество отравленных им миров было одинаково, постоянно. Эта битва между Светом и Тенью действительно длилась уже очень долго, и каждая из сторон теперь искала новые способы борьбы, не гнушаясь при этом ради поставленной цели убивать своих же последователей или уничтожать то, что усиливало их, но при этом и не давало развиваться дальше. Нельзя было построить что-то новое, не уничтожив старое, и каждая из сторон по-своему расчищала место. И, насколько бы ни был Поллукс предан своему делу, его вторая, теневая половина позволила ему теперь взглянуть на ситуацию с обеих сторон, поселив в нём зерно сомнения. Тень он считал Злом, которое необходимо истребить, но теперь он так же видел, что и Свет не идеален, раз готов пожертвовать им ради плана, второй раз который не осуществить больше никогда, ведь ещё раз Теневой властелин на это не поведётся, разве что это не будет соответствовать его собственным планам. Поллукса скрутило приступом боли, его световая половина сущности противилась тому, что её здесь окружало, и она потихоньку вступала в реакцию с окружающим мирозданием. Теневой кокон начал понемногу растворяться. Несмотря на то, что Поллукс уже преодолел гигантское расстояние и, наконец, миновал скалу, дыра в Землю до сих пор висела над ним в той же точке, где и там, где он приземлился. Наверное, так должно было быть ровно до тех пор, пока Поллукс бы не ступил на соседний участок с другой дырой на уже другую планету. Нижний мир оказался разделённым на участки, строго привязанными каждый к своей дыре. Зато Поллукс наконец увидел Преобразователь. Он стоял посреди громадной равнины, идеально ровной и зеркальной, отражающей то, что было у Поллукса над головой, отчего казалось, будто бы Преобразователь стоял на тонком стекле посреди пустоты, далеко-далеко заканчивающейся другим участком со своей дырой. Их можно было разглядеть, только если снова поменять местные законы физики и ещё и помочь себе теневой половиной сущности. Преобразователь оказался миллионом метровых кубов, каждый из которых был отделён пустым пространством протяжённостью в метр от своего соседа. Кубы были сотканы из чистой Тени и имели обсидиановый цвет, завораживающий своим видом разум Поллукса. Между кубами непрерывно проскакивали рубиновые молнии, и когда из дыры вылетала очередная душа, в центре гигантской установки образовывалась здоровенная полость, в которой возникала маленькая звезда, слепленная из Тени и светящая чёрным светом. Из этой звезды вырывался рубиновый луч, подхватывающий в вышине неба крохотную несчастную душу и притягивающий её к центру Преобразователя. Когда душа подлетала к чёрной звезде, та чуть-чуть увеличивалась в размерах и поглощала душу, затем сжималась, испуская одновременно облако рассеянного чёрного дыма, который уже устремлялся обратно к дыре. Потом это облако, уже на другой стороне, прорывалось через плёнку, притягивалась к одному из шаров, созданных Поллуксом.