— Я не знаю! — почти честно ответила Хелен, взволнованно глядя в окно, в ночной мрак. — Очень благодарна вам за помощь, и, несомненно, вы будете вознаграждены, но сейчас мне пора.
Всё ещё испуганная девушка торопливо направилась к выходу, на что Байр только хмыкнул: слепок с интересной ауры он успел снять, изучить и так сможет, а в остальном… Хотелось, конечно, изучить этот феномен вживую, для точности. И понять хоть что-то из ее сбивчивых объяснений.
— На дворе ночь. Не боитесь повторения несчастья? Вот только в этот раз никто может не прийти на помощь. — вкрадчиво заметил он. — Можете остаться здесь до утра, с условием, что расскажете мне про свой необычный дар поподробнее, и хотя бы попытаетесь объяснить, откуда взялся магический силовой канал между нашими аурами?
Резко обернувшись, девушка поскользнулась на одном из листов, что были разбросаны по полу. Всё же удержав равновесие, Хелен скользнула равнодушным взглядом по этому исписанному листу, но тут же присмотрелась к нему повнимательнее и, наклонившись, осторожно взяла в руки.
Это был черновик, о чём свидетельствовали перечёркнутые, переписанные строчки. Но в целом написанное сложилось в один из тех памфлетов, который ей доводилось недавно слышать и видеть на улицах города.
Всё удивленных расширенных глазах отражалось одновременно недоверие, недоумение и лёгкое восхищение.
Неужели он — тот самый человек, которого искала вся столичная полиция? Тот самый, за творчеством и слухами о котором она давно следила, и смелости которого так восхищалась?
— Вы — Безымянный поэт? — наконец недоверчиво прошептала она.
Тот самый, из-за которого она так мечтала научиться писать стихи?..
— К вашим услугам. — шутливо поклонился тот, с любопытством и лёгкой насмешкой глядя на гостью.
Листок выпал из её дрожащих пальцев и с тихим шелестом упал на пол.
* * *
Шпили башен большого графского фамильного замка, казалось, протыкали кроваво-алое, будто ударенное ножом наотмашь, закатное небо. Уже разъехались именитые гости, а слуги в сумерках торопливо зажигали свечи, тихо переговариваясь. Но на этаже, где находились графские покои, уже было почти безлюдно.
В полутьме шикарно обставленной, даже показательно вычурной спальни остались только двое: полноватый невысокий мужчина лет сорока — пятидесяти, круглолицый, потный, весь в кружевах, затянутый в узкий ему атласный костюм, и девушка лет двадцати восьми — тридцати, красивая, фигуристая, ухоженная, рыжеволосая и румяная, с хитрыми миндалевидными желтыми глазами, одетая как знатная дама, но в то же время весьма откровенно.