Слёзы безостановочно катились из глаз. Я даже не заметила, как вцепилась в его рубашку в попытке встряхнуть. Если бы могла.
— Тшш, тише. — он вдруг взял мои руки в свои, отчего сразу стало немного спокойнее. — На самом деле, все те слухи о продаже души — байки, придуманные людьми, которых тёмный бог не принял к себе на службу. Он выбирает единиц, лучших, и дарует им небывалое могущество. Взамен служители культа должны каждый год приносить в жертву литр своей крови и лишаются только очень сильных светлых чувств: любви, счастья. На милосердие, восхищение, увлечённость и даже некоторую радость они вполне способны. В детстве мне хотелось, чтобы отец заметил и оценил меня, поэтому я рано начал изучать этот вопрос. Потом способствовали амбиции. Я давно рассчитал идеальный для себя срок прохождения испытания, оно должно было состояться месяц назад, и вполне возможно, что я прошёл бы его, но в последний момент передумал. Пожалуй, слишком привык к сложностям, чтобы разом избавиться от них. Знаешь, как в том стихотворении: “возможно, вечная борьба прекрасней разовой победы”.
Все во мне рыдало от облегчения. Я будто успела за минуту умереть и воскреснуть. Но вместе с возвращением относительного спокойствия пришло и желание кое-кого убить. С особой жестокостью. Воображение уже подсказывало несколько извращённых вариантов.
— Можешь думать обо мне что хочешь, но… — непроизвольно обхватила теплую ладонь холодными пальцами. — Поклянись, пожалуйста. Магией. Что никогда не примкнёшь к этому культу. Прошу.
С секунду как-то странно смотрел мне в глаза. Наверное, я выгляжу, как безумная. Ну и пусть, лишь бы поклялся.
— Клянусь, что не стану последователем тёмного культа.
Меж сцепленных рук мелькнула едва заметная желтоватая вспышка. Значит, боги приняли клятву.
Судорожно выдохнула. Спасибо, боги…
Кажется, прошло не меньше минуты, прежде чем я осознала, что сижу зажмурившись и крепко прижав к груди его руку — будто только так сумасшедшее сердце могло перестать надрывно, бешено колотиться.
Распахнув глаза, отбросила от себя, будто держала ядовитую змею, и почти честно призналась:
— Ненавижу тебя.
— Знаю.
…Знаешь, что люблю.
Мгновение слушая тишину, собиралась с мыслями.
— Не знаю, чего ты хотел добиться этим разговором, безднов манипулятор, и знать не хочу. Я тебе не верю, не в полной мере точно, мне непонятны твои цели и не хочу иметь с тобой ничего общего после того, как закончится срок договора. Но будем считать, что мы заключили перемирие.
Он ничего не ответил. Да и, пожалуй, не было смысла.