В период кризиса[85] Новомеский разрешает этот конфликт в пользу общества: «Поэт 1931 не существует! В 1931 году нет проклятых поэтов, проклятых песнопевцев! В 1931 году проклята сама поэзия. Поэзия проклята». Противоречие нельзя было ни устранить, ни избежать; его нельзя было и решить в одиночку, должны были совершиться кардинальные перемены в обществе, чтобы поэт и политик могли слиться воедино в своей миссии; должен был придти социализм.
Он участвовал во всех битвах и дискуссиях левого крыла культуры, был последовательно стойким даже тогда, когда многие дезертировали с поля битвы. Немало его соображений легло в основу современной социалистической культурной политики, которую после освобождения он сам начал было проводить. Круг его интересов был всеохватывающим, он включал в себя кинематографию и изобразительное искусство, мировой контекст и национальные традиции, детскую литературу, где «писатель сознательно встает перед ребенком на корточки», и произведения для масс. «В этом случае, — писал он по данному поводу, — мы скорей отдадим предпочтение алкоголизму, имеющему те же корни, потому что самый мутный самогон бесспорно более безвредное пойло, нежели ушаты крови ста шестидесяти невинных девственниц, жертв бесчеловечной Альжбеты Баторички».
Как показывает этот небольшой пример, в отношении публицистического стиля Новомеский был последователем ироническо-полемического стиля Маркса.
В начале второй мировой войны он написал: «Мы не знаем, кто кого и как победит, однако со стопроцентной уверенностью можем сказать, что мир выйдет из этой схватки совершенно другим, и эту перемену мы увидим не только на картах, в положении держав и народов, но и в структуре самих наций и в любом проявлении жизни».
Так и случилось; изменились не только границы, но и целые общественные системы. В эти изменения Новомеский и его соратники по революции внесли существенный вклад. Но применительно к Новомескому важно не только то, что он сделал, но и как он это сделал; ибо всему, что он сделал, сопутствовала внутренняя истинность, неподдельность, чистота: за это мы и любим его.
1974
Перевод И. Богдановой.
Формы жизни и формы искусства не вечны: и здесь постоянно лишь движение, изменение. Поскольку современный роман утвердился в европейской культуре всего двести лет назад, то его облик, казалось бы, должен быть молодым. Но это не так. На челе романа есть свои морщины, которые могут, но не всегда должны быть признаками старости или хотя бы старения. Возможно, причина их в том, что роман взвалил на свои широкие плечи слишком много: и явное движение общества, и скрытое круговое движение человеческого сознания. Бывали времена, когда роман заменял собою все, когда романомания была присуща не только литературе, но и всему обществу; роман был таким вездесущим, что все разоблачал, а порой наоборот, все скрывал.