Даже сейчас, понося себя, он не мог избавиться от высокомерного жеста. Благоприобретенную личину, действительно, было невозможно отделить от тела. Все было жестом, кривляньем. Даже искреннее признание не обошлось без клоунады.
— Почему вы хвастаете своей слабостью?
Он словно ожил, возмутился.
— Хо-хо! Я хвастаю? Слабостью? Да как ты смеешь? Кто ты такой?
Он насупился, бросал на меня злобные взгляды, но, видимо, не справившись с собой, снова весь обмяк.
— А чем мне хвастать? Силой? Нет ее. Точно!
— Вообще не надо хвастать.
— Ты же видишь, что я не могу. В этом моя слабость. Я вынужден хвастать. Чем угодно. Не могу я быть посредственностью. И вынужден хвастать. А что? Всякий человек хвастается. Перед собой самим. Если у него нет смелости, похваляется хотя бы перед собой самим. Например, скромностью. Я скромный, незаметный — вот как он хвастается. А сам тайком думает: какие же ценности таятся в моей душе! А ты разве не хвастаешь? Все хвастают. Иначе люди не могли бы жить! Точно! Так!
— Тем, кто уверен в своей силе, хвастать незачем.
Он обозлился, подняв голову, бросил в мою сторону неприязненный взгляд; видимо, он возненавидел меня за то, что доверился мне.
— Эх ты, интеллигент паршивый! Тупица!
Он встал и, пошатываясь, с бутылкой в руке побрел к Мери.
— Эй, Мери, брось посуду! Выпьем, моя единственная!
— Да, Яничко.
— Это же идиот. Тупица.
— Да, Яничко.
— Мы живы пока. Конец еще не пришел. Эй, Маска!
— Конечно, шеф! Конец еще не пришел!
— Я тебя не спрашиваю. Иди сюда!
— Иду, шеф.
— Становись на колени.
— Шеф…
— Становись! Хо-хо! Точно! Сотру в порошок! Точно.
Скрюченному пришлось-таки стать на колени.
— Сложи руки!
Скрюченный сложил руки, словно на молитве.
— Во имя шефа всемогущего… — произнес шеф изменившимся грудным голосом. — Крещу тебя во имя шефа всемогущего. Внимание! Молись! Нарекаю тебя именем Холуя.
— Шеф…
— Хи-хи-хи, — захихикала Мери. — Отличная шутка, Яничко.
— Готово, — сказал шеф. — Обряд окончен. Встань. Чувствуешь, как ты переродился? Встань и ходи!
Скрюченный встал и хотел было удалиться.
— Хо-хо, стой! Куда ты?
— Вы же приказали, шеф.
— Скотина. Это святые слова. Евангельские. Значит, для тебя нет ничего святого, а? Ничего. Одни денежки. Их святейшество деньги. Хе-хе-хе, их святейшество деньги, его сиятельство золото. А?
— Верно, шеф.
— Так! И скажи, как тебя зовут?
— Маска.
— Ворона! Зачем же тогда я тебя окрестил? Забыл, что ли, что я тебя окрестил? Как я его окрестил, Мери?
— Именем Холуя. Хи-хи-хи, Яничко, ну и остроумный же ты! Отличная шутка.
— Точно! Так как тебя зовут?