Как и Росас, Сармьенто сам был «центровым человеком». Росас держал на своих плечах один порядок, Сармьенто противопоставлял ему другой, равновеликий и всеобъемлющий. Сколь всеобъемлющей была задача, столь всеобъемлющим был и ответ. Отыскивая ответ не на частности, а на все сразу, хаосу тайны он противопоставил систему разгадки национального мира во всей его целостности, во всех его связях, от корневых, бытийственных основ до высших общественных структур.
Системность мышления Сармьенто хорошо понял и вскрыл один из первых критиков «Факундо», унитарий Валентин Альсина, соратник Сармьенто, впоследствии, при Сармьенто-президенте,— вице-президент Аргентинской Республики (см. Дополнения).
Являя собой как раз тот тип педанта, который отвергал Сармьенто, Валентин Альсина воспринял «Факундо» как историческое сочинение. Он требовал от автора строгой точности, упрекал за искажения, за то, что тот вместо индуктивного, аналитического метода, предполагающего сначала тщательное исследование фактов, а уже потом создание теории, предпочитал дедуктивный или, как писал Альсина, синтетический метод и, игнорируя одно и выпячивая другое, все подгонял под заранее выстроенную систему. Альсина ошибся и в задаче книги, и в ее жанре, приняв за слабость Сармьенто то, что было его силой. Но не ошибся, сказав, что главная ее особенность состоит в преувеличениях, подозрительно напоминающих художественное творчество. Он писал: «В Вашем сочинении много поэзии, если не в том, что касается идей, то по крайней мере в способе их выражения. Но ведь Вы не ставили перед собой задачу написать роман или эпопею...» Действительно, Сармьенто не намеревался писать ни романа, ни эпопеи, но он поставил перед собой цель эпопеи и романа — дать через биографию «великого» человека всеобъемлющее объяснение действительности, истории, а такой способ истолкования требовал их воссоздания, изображения. Значит, задача эта была художественной по сути, требующей эпической полноты и завершенности. Чтобы создать систему, он действительно был вынужден искажать факты, преувеличивать их. Так, скажем, Альсина приводит примечательный пример: говоря о характерном типе гаучо, Сармьенто написал, что тот помнит, как выглядит каждый из коней, пасущихся в десяти тысячах поместий, разбросанных по пампе. Альсина поражен — как может такое быть! Здесь преувеличение! И таких примеров множество! Более того, это не исключение, а правило. Во втором издании книги Сармьенто исправил некоторые неточности и вежливо, но категорически отказался выправлять искажения и преувеличения. Десять тысяч поместий он поправил на