Колокольчики зовут меня вернуться в прекрасную Эфиопию, к людям, которые стали мне дороги. Я слышу их звон – неотличимый от звона наших колоколов, он сливается с сербской молитвой. Я слышу их, они уводят меня отсюда – туда, а потом возвращают.
Там теперь похоронены рядом Дельта и Андре, согласно их воле и с разрешения игуменьи Иеремии, с которой я до сих пор переписываюсь. Их могила станет местом паломничества и встреч. Они стали частицей святости далекого эфиопского монастыря.
Жизнь разлучила их – Андре принадлежал мне. А смерть навеки соединила, по воле их – там, где были рождены оба. Они умерли от одной болезни, в один месяц, с одним желанием.
Звук эфиопских колокольчиков похож на звон здешних колоколов. Как будто они из одного материала. Они связаны православием – это соединяет две далекие страны. Они говорят, и когда я молчу.
Пора идти в монастырь, зажечь свечи.
Ангельские голоса монахинь на службе отвлекают от тяжести пережитого. Я буду петь вместе с ними. Знаю, что услышу и голос игуменьи из Эфиопии. Она была оперной певицей в Италии. Посетив Эфиопию, перешла в православие и без всякого объяснения оставила сцену, семью и мирскую жизнь. Дети, что приходят в монастырь, кроме родного языка, говорят по-английски и по-итальянски. Она им не родная мать, но стала их матерью во Христе.
Я полюбила ее, как и она меня. Сказала ей, что и в Сербии в вечерних молитвах буду с ней, буду слушать ее небесный голос, который ныне отдан только Христу. Она улыбнулась, а в письмах сообщает, что неизменно чувствует мое присутствие – как будто я пою вместе с ней на ее службе Богу.
– Вы никогда нас не покидали, ведь вы украсили этот Божий дом фресками и мозаикой. Вы обновили и сохранили все наши старые иконы, поврежденные из-за того, что протекала крыша. Дети продолжают делать мозаики, писать иконы и фрески, как вы учили. Это лучшая у нас монастырская школа искусств. Колокола ждут вас, их голос сопутствует вам, где бы вы ни были. Я не хочу видеть слезы в ваших темных глазах. Вы заслужили счастье, дорогая моя Антония, как называют вас ваши сербские сестры-монахини. Да хранит вас Христос и наш эфиопский святой – святой Георгий.
Почему в этот вечер вы, по-прежнему молча, так проникновенно смотрите на меня? О чем размышляете? Может быть, однажды, хоть на прощание, вы откроете мне, почему вы здесь, почему проводите дни со мной – в разговорах, слушая музыку и рассматривая мои работы?
Кто вы? Посланец Бога, мой ангел-хранитель? Пока я не хочу об этом думать. Если бы вы хотели, чтоб я больше знала о вас, то назвали бы мне хотя бы свое имя. Признаюсь, я боюсь того, что мне предстоит открыть. Будьте пока только музыкой, которую мы любим и слушаем вместе. Она лечит и облагораживает душу.