В конце концов Ненад покинул родину, молодую жену и ребенка. Жена не захотела оставить могилу отца, мать и свой родной город.
Приезд в Америку открыл новую главу в жизни Ненада. Многие не знали, что он женат и как жил раньше.
Как и отец, он тосковал по родине, по родному городу на реке Быстрице, по детству в Косове, с его монастырями и богатейшей природой. Здесь, на чужбине, родители часто мысленно возвращались к лугам, полям, лесам, ручьям и рекам – дорогим, самым лучшим на свете. Вспоминали, как по осени в их краю цвели травы бабьего лета. Как они собирали цветы на рассвете, вдыхали их аромат. Это была здоровая роскошь природы, они дышали ею и во сне. Есть поверье, что травы, собранные в конце сентября, на Михайлов день, обладают самыми сильными целительными свойствами. Даница привезла с собой в Америку эти пахучие травы и посадила в саду, но все утверждали, что здесь у них не было того восхитительного целебного аромата.
Ненад с раннего детства полюбил иконы и фрески, часто разглядывал их часами. Особенно его поражали краски. Он посещал монастыри и вместе со своей набожной матерью регулярно бывал на молитве в церкви.
– Здесь, – говорила мать Ненаду, – ни к чему быть богато одетым, здесь люди не сплетничают.
А то ведь покроешь волосы черным платком, а соседи уж выспрашивают, не умер ли отец да по ком траур. Я вижу, ты внимательно смотришь на фрески, сын мой. Нелегко было их писать. Говорят, чтобы создать такую красоту, приглашали знаменитых мастеров из Греции и Европы. Вот мы и молимся, и дивимся красоте и прочности их трудов. Игумен говорит, что в душе художника должна быть связь с Богом, чтобы он мог создавать столь прекрасные произведения.
Ненад знал, что для иконописи недостаточно только интереса, желания и умения, знал, что сам он бесталанен, лишен живописного дара. Он воспринимал иконостасы и фрески только как искусство, подобно туристу, без веры. Не ощущал в монастырях и церквах связи с молитвой и Богом. Говорил, что верит в Бога по-своему, не вникая в смысл веры. Любил праздник славы, но не постился и не причащался. Молитва не давала ему успокоения. Он забыл «Отче наш», а в Америке перестал молиться и ходить в церковь. Это беспокоило мать – та не представляла себе жизни без молитвы.
– Боюсь я за нашего Ненада, – говорила она Радомиру. – Что с ним станется при малейшем житейском кризисе? Когда в человеке нет веры, ракия и виски действуют как дьявол.
– Не усложняй, жена, не тревожься. Он же врач, – отвечал Радомир. – Профессия может указать путь к Господу. Был бы он на родине, больше бы молился. Церкви сейчас открыты, нет удбашей, никто не составляет списки верующих, и богослужение на сербском. А здесь теперь начинают служить по-английски, никак не могу к этому привыкнуть.