— Папа призвал франков на священную войну за Иерусалим.
Эта новость на ребят не произвела никакого впечатления.
— Герцог Готфрид возглавит армию лотарингцев, все князья и бароны христианского мира ополчаются и готовятся к походу.
— Этого рано или поздно все ожидали.- Поторопил друга Ашамбо.
— Удар кинжалом нанес кто-то из паломников, но кто именно, Гвиберд не увидел.
Жоффруа вскрикнул, ударил себя по лбу ладошкой, потом стукнул обеими руками по коленям и вскочил на ноги.
— Я так и знал…
Он замешкался, подбирая удачное слово, но в образовавшейся паузе снова прозвучал голос Уго, и внимание от Жоффруа было отвлечено.
— У меня произошел сложный разговор с Гвибердтом, и скажу честно, до нашего отплытия из Паффоса я полностью поддержал бы идеи старика.
— А что теперь?
— Теперь я вспоминаю слова мудреца Насира. Здесь же живут обыкновенные люди, без рог на голове, которые любят, страдают, растят детей. Прийти вот так и сказать, что это наша земля, потому что мы наследуем Христа, который был Царем Иудейским. Не знаю…, правильно ли это?
— Я согласен с тобой, друг.- Ашамбо протянул руку Уго.
— Так мы будем воевать или нет? — Вспылил Жоффруа, как будто сейчас решался вопрос об их участии в походе.
— Мы обязательно будем воевать.
Уго взял его за плечи и пристально посмотрел в глаза.
— Мы будем воевать, только лишь потому, что мы воины и вскоре станем рыцарями. Нас к этому обяжет присяга. Но я не буду воевать, слепо повинуясь глупым призывам. Жаль, что мы с Веремидой толком не поговорили. Мне кажется, я только теперь начинаю понимать, что имел ввиду Насир, говоря слова о Справедливом Короле. Таким, наверное, был Христос, он призывал любить ближнего, а не брать оружие в руки.
— Ага, он же бог, ему никого бить и не надо, — подмигнул ангелам, те быстро расправились, хочешь, с одним негодяем, а хочешь, — с тысячью. У нас же так не получиться, — простодушно отметил Жоффруа.
— Помните историю с Содомом и Гоморрой?
Но никто не обратил особого внимания на слова мальчика.
— Давайте спать. Утро вечера мудренее. Больше нет никаких новостей, Уго? — Спросил Ашамбо.
— Нет.
Ребята распределили дежурство и разбрелись ночевать.
Уго лежал с закрытыми глазами. В воображении всплывали события прошедшего дня, и он никак не мог уснуть.
***
Ашамбо сел так, чтобы ему было неудобно держать равновесие. Тело находилось в постоянном напряжении, это помогало мальчику бодрствовать на посту. Он рассматривал звездный ковер, над головой складывая в уме новые события.
— Уго прав.- Думал мальчик.
— Странно как-то получается. Сейчас вокруг царит мир, никто ни о чем не подозревает, а в это время, за тысячи миль отсюда, старый беспомощный старик, таким он почему-то представлял себе Папу, — объявляет войну.