– Где и когда произошел укус? В помещении? На улице?
– На улице, когда он шел домой вместе со своей спутницей. После ужина, в сумерках. Палата двести три. У вас двадцать минут.
Старик был не один. Женщина лет семидесяти с заплаканными глазами сидела в кресле, в котором, судя по всему, провела всю ночь, и комкала в руке платок.
– Полиция. Лейтенант Вейренк де Бильк и комиссар Адамберг, – тихим голосом представился Адамберг, подходя к кровати.
Старик медленно моргнул, как бы говоря: “Я понял”.
– Мы сожалеем, что вынуждены вас побеспокоить, месье Вессак. Мы ненадолго. А мадам?
– Это моя компаньонка, – представил ее Вессак, – Элизабет Бонпен[11]. Ее фамилия очень ей подходит.
– Мадам, извините, но нам придется попросить вас выйти. Нам нужно поговорить с месье Вессаком без свидетелей.
– Я отсюда никуда не уйду, – слабым голосом проговорила Элизабет Бонпен.
– Таковы правила, – объяснил Вейренк. – Не сердитесь.
– Они правы, – сказал Вессак. – Будь умницей, Элизабет. Пойди пока выпей кофе и что-нибудь поешь, тебе станет полегче.
– Но зачем к тебе пришли полицейские?
– Сейчас они сами расскажут. Пожалуйста, иди. Выпей кофе, съешь круассан, тебе полегчает, – повторил Вессак. – И журнал почитай, отвлекись немного. Не тревожься, маленькому паучку меня не уморить.
Элизабет Бонпен вышла, и Вессак указал полицейским на два стула.
– Вы ей солгали, правда? – спросил Адамберг.
– Конечно. А что я могу ей сказать, как вы думаете?
– Вы ей лжете, потому что знаете. Это ведь не просто маленький паучок.
Адамберг говорил мягко и доброжелательно. Пусть даже этот старик – жук-вонючка, но ему осталось жить меньше двух суток, и он это знает. Адамберг старался не смотреть на язву, которая выглядела ужасно. Некроз распространился на десять сантиметров в длину и на четыре в ширину и уже пожирал мышцы и сосуды.
– Отвратительно, правда? – произнес Вессак, поймав взгляд Адамберга. – Но вы много такого повидали, вы же полицейские.
– У нас только двадцать минут, месье Вессак. Вы знаете, что с вами произошло?
– Да.
– Вам известно о том, что за последний месяц от укуса паука-отшельника скоропостижно скончались Альбер Барраль, Фернан Клавероль и Клод Ландрие.
– Значит, до вас уже дошло?
Вессак недобро улыбнулся и жестом левой руки попросил Вейренка дать ему воды. Время и возраст пощадили лицо этого старика с крупными, резкими чертами, Адамберг его узнал.
– Мы знаем о сиротском приюте, о банде пауков-отшельников, которая замучила одиннадцать мальчиков, сделав двоих из них калеками, одного импотентом и одного уродом. Вы были членом этой банды вместе с еще восемью подростками.