– Я тебе не про них говорю, черт побери. Я тебе говорю про людей-отшельников. А точнее, отшельниц.
Адамберга пробрала дрожь. На пляже стало ветрено. Но Рафаэль не сказал: “Похолодало. Может, пойдем в дом?” Брат дрожит? Тем лучше. Сейчас ему придется туго, он это знал. Он указал пальцем на нетронутый стакан Адамберга и велел:
– Выпей. Значит, когда я тебе говорю “отшельница”, у тебя не возникает никаких воспоминаний? Абсолютно никаких?
Адамберг покачал головой, отпил вина и спросил:
– А должны? Что мне нужно сломать, чтобы выбраться из мрака, о котором ты твердишь? Куда я должен пойти?
– Туда, куда выберешь сам, не я же полицейский, и это не мое расследование.
– Так зачем ты меня достаешь со своими закрытыми дверями?
Рафаэль протянул руку за сигаретой, хотя она была очень крепкая.
– Почему ты кладешь их прямо в карман?
– Не люблю коробки. Особенно теперь.
– Понимаю.
Оба замолчали ненадолго, пока Адамберг искал свою зажигалку и давал брату прикурить.
– Ну мы и тупицы, – пробормотал Рафаэль. – Можно было зажечь сигарету от свечи.
– Иногда не сразу доходит, сам знаешь. Так на чем мы остановились?
– На том, что я не решаюсь тебе сказать.
– Почему?
– Потому что сделаю тебе больно.
– Ты?
– Ты ничего не помнишь, а ведь тебе было двенадцать лет. А мне десять. Двенадцать лет – но ты не помнишь! Это доказывает, что ты ужасно испугался. Я этого не видел, а ты – да.
– О чем ты говоришь?
– Об отшельнице, черт возьми, отвратительной, прячущейся во тьме. Ты ее видел. Неподалеку от дороги в Лурд.
Адамберг пожал плечами:
– Я прекрасно помню дорогу в Лурд. Дорогу Генриха Четвертого.
– Ну конечно. Наша мать водила нас по ней каждый год, хотели мы того или не хотели.
– Не хотели. Хотя и не все тридцать пять километров шли пешком.
– Отец довозил нас на машине до леса.
– Леса Бенежака.
– Да, именно, а я уже забыл.
– Как видишь, я помню. Оттуда мы шли пешком несколько километров, потом отец забирал нас, и остаток пути до Лурда мы ехали на машине. Каждый год одно и то же.
– Только не в тот год, – произнес Рафаэль. – Тогда отец доставил нас прямиком в Лурд. Мама провела все положенные обряды в гроте, купила сосуды со святой водой. Помнишь, как-то вечером мы ее выпили? Нам тогда крепко досталось.
– Это я тоже помню.
– И больше ничего?
– Ничего. Мы отправлялись в Лурд, потом возвращались. Что ты хочешь от меня услышать?
Адамберг чувствовал себя нормально. Он слушал брата, только это ему и было нужно. Наверное, та святая из Лурда и направила Рафаэля на этот путь, привела на пляж острова Ре, в двух шагах от Рошфора. Как ее звали, ту святую? Тереза? Роберта?