– И убил их, одного за другим.
– Я в это не верю. Энзо – посредник. К тому же не думаю, что мужчина стал бы возиться с паучьим ядом.
– Но ты так думал, когда подозревал малыша Луи и остальных.
– Потому что они пострадали от укусов. Око за око, зуб за зуб – это по-мужски. Но не в случае Энзо. Нет, не вижу связи.
Вейренк еще некоторое время молчал. Можно было подумать, что он не слушает. Потом вдруг остановился перед пыльной стеной.
– Ты представляешь себе план дома Сегена? Он есть в материалах, присланных Фруасси, я прочитал их в поезде. Посмотри, – начал Вейренк, сделав чертеж пальцем на стене. – Здесь вход. Справа – комнатушка Энзо и туалет.
– Да.
– Слева дверь, которая ведет непосредственно в дом. За дверью – гостиная, на втором этаже спальни, ванная и чердак. По вечерам, когда случались “визиты”, Энзо запирали.
– Да, в его комнате.
– Не в его комнате. Запирали дверь, ведущую в гостиную.
– То есть весь дом.
– Нет, у Энзо был доступ еще в одну комнату.
– Не было.
– Был. В ту, которую и комнатой-то никто не называет, – в прихожую. А почему ее не называют комнатой? Потому что это не комната. Это помещение, соединяющее внутреннее пространство дома с внешним миром, шлюзовая камера. Она находится за пределами дома как такового. Это пространство Энзо.
– Что ты пытаешься сказать, Луи? Что Энзо приходил и сидел там, на стыке двух миров?
– Нет, он собирал частицы внешнего мира. Это его работа, его предназначение. Ты сам говорил.
Вейренк посмотрел на свой палец, черный от грязи, и вытер его о ладонь другой руки. Адамберг пристально разглядывал рисунок на стене.
– Частицы внешнего мира, – повторил он.
– Те, от которых избавляются при входе.
– Вешалка, шляпы, сапоги, зонтики…
– Представь себе вешалку.
– Я ее вижу. Плащи, фуражки, куртки…
– Все правильно.
– “Посетители” там вешали свои пальто. Ладно, Луи. Ты воображаешь, будто они, отправляясь на дело, таскали с собой в карманах удостоверения личности? Для этого нужно быть полными кретинами.
– Это приютские пальто, Жан-Батист. На них с внутренней стороны значится не только название учреждения, но и имя воспитанника. Вышито вручную на ярлыке. В приюте подписывают все, от фуражек до носков. Иначе как правильно раздать вещи после стирки?
Адамберг покачал головой и снова провел пальцем по контурам рисунка. Он был потрясен.
– Черт побери! Прихожая, – произнес он, не отрывая пальца от плана дома. – Мы никогда о ней не думали.
– Не думали.
– А между тем все находилось там. Энзо узнал имена парней и название их приюта. Он узнал. Почему он ничего не сказал?