– Как?
– Уничтожив существо, с которым он себя спутал.
– Как? – повторил врач.
– Расквасив ему физиономию.
– А, это ускоренный метод. И что, подействовало?
– Отлично. Он сразу стал самим собой.
– У меня-то вряд ли появится возможность применять такой метод лечения! – заметил психиатр, расхохотавшись. – А теперь серьезно. Этот ваш подчиненный ушел со сцены. Попытайтесь подумать о других членах вашей команды. Может быть, вы опасаетесь, что кто-то из них давал вам неполную информацию? В конце концов, разве нельзя желать, чтобы убийца этих мерзавцев вышел сухим из воды? Считать, что он вершит справедливую месть?
– Нет, – произнес Адамберг, – не хочу даже рассматривать такую возможность.
– Я рассказал вам о двух возможных вариантах. Либо мысль о том, что придется надеть путы на раненое существо – на женщину, либо предательство одного из ваших людей. Теперь сами думайте, Адамберг.
– Я не умею думать.
– Тогда спите.
Комиссар, встревожившись, снова сел на свое место. Он записал в блокнот обе гипотезы врача. Надеть наручники на маленькую узницу, пусть даже она помешалась и стала убийцей? Отправить ее в камеру, чтобы она окончила свою жизнь так же, как и начала? Стать ее последним тюремщиком? Последним месье Сегеном? Он старался выполнять свою работу, старался об этом не думать. Не думать, потому что это слишком болезненно, – и вот оно, избегание.
Адамберг заставил себя рассмотреть вторую гипотезу. Он – “голубь”, его водят за нос, обманывают. Один из членов команды изменил курс корабля, как недавно попытался сделать Данглар. Кто снабжал его информацией? Фруасси и Меркаде: ни она, ни он ничего не накопали на сестер Сеген. Или говорили, что ничего не нашли. Вуазне, Жюстен, Ноэль и Ламар вели наблюдение, они сообщили, что все до единого члены банды укушенных оставались на месте, когда было совершено убийство Вессака. И потому эта версия была отвергнута. Конечно, Ретанкур. Которая упустила убийцу Торая и Ламбертена. Ретанкур крайне редко что-то или кого-то упускает. Почему она не подумала о том, что убийца может находиться внутри дома, а не где-то поблизости от него? Но и сам он все время тормозил, пока не догадался, что стреляют из инъекционного ружья. Он не дал лейтенанту никаких указаний относительно этой версии. За несколько часов до случившегося следовало бы поместить Торая и Ламбертена в закрытую комнату под охраной полицейских. Он сам совершил ошибку. Тем не менее она оправдывалась и даже извинялась – “мне очень жаль”, – что совсем на нее не похоже. Нет, только не Ретанкур, сделайте так, чтобы меня обманывала не она.