Все затаили дыхание: стало понятно, что после череды провалов, после многих закрытых бухт, бунта майора Данглара и гибели десяти стариков флагманский корабль “Тринидад” пересек пятьдесят второй градус южной широты и оказался у входа в пролив.
Все понимали, что пролив – это победа, но от нее стыло сердце. Арест виновной будет одной из самых трудных задач, которую придется решать Адамбергу. Комиссару предстоит снова запереть эту женщину в четырех стенах – третий раз в ее жизни.
В хранилище вещественных доказательств был отправлен срочный, теперь уже официальный запрос на топор Энзо Сегена.
Комиссариат пребывал в состоянии горестного возбуждения, тем временем Адамберг проспал одиннадцать часов подряд, потом устроился за кухонным столом, пересаживаясь по мере перемещения солнечного света, и принялся склеивать белую, с тремя голубыми цветочками посередине тарелку из грубого фаянса.
Он прервал работу, только чтобы выпить чашку кофе и отправить сообщение Фруасси:
Нужно найти свежие фотографии жертв. Как можно быстрее, обратитесь к родственникам, привлеките к этому Меркаде. Распечатайте.
Передать вам завтра в комиссариате или распорядиться, чтобы их привезли? –
уточнила Фруасси.
Пусть привезут мне домой. Я собираю пазл из керамики, –
написал Адамберг.
поинтересовалась Фруасси.
ответил Адамберг.
На самом деле этот пазл выглядел удручающе. Но Фруасси очень любила слово “красиво”, и Адамберг не хотел ее разочаровывать.
К девяти часам вечера голод дал о себе знать. Комиссар позвонил Ретанкур:
– Лейтенант, можно я снова попрошу вас сделать невозможное?
– Перенести дом с места на место?
– Нет, поехать в последний раз в Кадерак.
– Нет, комиссар, я не поеду брать под стражу эту женщину, – жестко ответила Ретанкур. – Об этом не может быть и речи.
– Эта ноша не для вас, Виолетта. Я хотел бы, чтобы вы стащили еще одну чайную ложку. Ложку Ирен.
– Это в пределах возможного. А под каким предлогом я опять туда заявлюсь? Мне нужно сфотографировать потолки?
– Я об этом не подумал. А у вас, случайно, нет шара со снежинками?
– Есть, – подтвердила Ретанкур.
– Как? У вас есть шары со снежинками?
– Не шары, а один шар, комиссар, – сердито ответила Ретанкур. – У меня есть один шар со снежинками. В Лурде, после того как я вас отвезла на вокзал, я проходила мимо витрины магазина всяких церковных штучек и сувенирных шаров. Там я его и купила. Не со святой Бернадеттой, нет. С толстеньким таким ангелочком, который порхает среди снежинок.
– Вам не жалко будет с ним расстаться?
– Разумеется, нет. Мне плевать на него, на этот шар.