– Конечно, все совершенно ясно. Где бы вы хотели, чтобы я над этим работала?
“В ванной комнате”, – подумал Адамберг.
– И еще одна вещь, скорее всего невозможная. Я не получу санкцию дивизионного комиссара на начало расследования.
– Да, не будем на него рассчитывать, – сказала Фруасси.
– Значит, я не имею никакого права задавать вопросы медикам, лечившим этих пациентов. Я ведь не их родственник.
– Что вас интересует?
– Прежде всего общее состояние здоровья всех троих. Это закрытая информация, не так ли?
– Отчасти. Я могу получить доступ к именам их лечащих врачей через базу системы социального обеспечения. Но потом мне придется пойти дальше по каналам социалки и узнать, как их лечили. Из этого можно сделать вывод об их возможных болезнях. Это не совсем законно. Надо, чтобы вы об этом знали. Мы входим в пиратскую зону.
– В пиратское море. Раз пираты, значит, море.
– Пожалуй. Пиратское море. Вы станете как Данглар? Будете играть словами? – насмешливо спросила она.
– Кто может сравниться с Дангларом, лейтенант? Просто я считаю, что море – это очень красиво.
– Потому что только что вернулись из Исландии. А наше море наверняка затянуто мглой. Итак, что будем делать? Все равно отправимся туда?
– Отправимся.
– Прекрасно.
– Вы сможете потом все подчистить?
– Само собой. Иначе я вам этого не предлагала бы.
– Мне бы еще хотелось знать, когда их положили в больницу, то есть сколько времени прошло после укуса. И узнать, как развивался процесс. Погодите-ка.
Адамберг полистал свой блокнот, в котором делал записи как придется.
– Узнать, как развивался их локсосцелизм.
– Как это пишется?
– Между “локсо” и “целизмом” – еще одно “с”, – пояснил Адамберг, показав ей страничку блокнота.
– И это?..
– Название болезни, вызываемой ядом паука-отшельника.
– Понятно. Вы хотите знать, развивался ли этот локсосцелизм в обычном темпе или как-то ненормально?
– Именно так. И брали ли у них кровь, делали ли анализы.
Фруасси отодвинулась от клавиатуры, покрутилась на стуле и сказала:
– Тут мы попадаем в открытое море. Нужно будет узнать имена врачей, которые их лечили. Это как раз нетрудно. Но дальше придется нащупывать доступ к конфиденциальной информации.
– Не получится?
– Не могу ничего обещать. Что еще искать, комиссар?
– Пока это все. Боюсь, это работа не на один день. Не торопитесь.
– При необходимости меня нисколько не затруднило бы поработать здесь завтра, в воскресенье.
Правильно, подумал Адамберг, для Фруасси комиссариат – идеальное место, где никакой псих не будет спускать воду в унитазе всякий раз, когда она откроет кран.