— Между тем, — продолжал Хутиэли, — Бестеру становилось хуже. Врач все время находился рядом и наконец, поняв, что одному ему не справиться, вызвал скорую. Бестера отвезли в «Ихилов», где констатировали сильнейшее отравление одним из соединений цианида.
— Как? — воскликнул Беркович.
— Да, — кивнул инспектор. — Сделать что-либо было уже поздно, и ночью Бестер умер…
— Если Бестера отравили, — сказал Беркович, — то где и когда это могло произойти? Цианистые соединения действуют быстро.
— В зависимости от концентрации и дозы. В данном случае концентрация была не очень велика. Эксперт Хан, присутствовавший при всрытии, сказал, яд мог попасть в организм Бестера в интервале от восьми до одиннадцати часов вечера.
— А когда он почувствовал себя плохо? — спросил Беркович.
— Около десяти. Начали играть в девять, а врача позвали примерно через час.
— Когда Бестер пришел в клуб? Он там ел что-нибудь? Что именно? Кто был при этом?
— Эй, сержант, не все сразу! — воскликнул инспектор. — Пришел он в восемь и сразу удалился в комнату, где и находился во время игры. Сказал, что должен сосредоточиться, и никого к себе не впускал, кроме посыльного и бармена, который несколько раз приносил Бестеру бокалы с кока-колой. Если яд находился в бокале с колой, то отравить Бестера не мог никто, кроме бармена.
— Или посыльного, — пробормотал сержант. — Он ведь мог, сообщив Бестеру ход, бросить что-нибудь в его бокал. Бестер был сосредоточен и вряд ли обратил бы внимание…
— Конечно, — согласился Хутиэли. — Я тоже считаю, что мы имеем двух подозреваемых.
— А в бокале, из которого пил Бестер, следы яда обнаружены?
— Нет, — покачал головой инспектор. — Когда в комнату вошел врач, бармен унес бокалы, стоявшие на столике, и вымыл их. По его словам, ему и в голову не пришло, что этого нельзя было делать. Он, мол, всегда моет бокалы сразу, как только убирает со столиков…
— Ясно, — протянул Беркович, — наверняка бармен — первый подозреваемый, верно?
— Да, если не считать, что бармен в тот вечер впервые увидел Бестера и не был знаком с ним прежде. У него не было ни малейшей причины отравлять Бестера, не говоря уж о том, что он должен был, если, конечно, не является патологическим идиотом, понимать, что станет главным подозреваемым, и доказать его вину будет достаточно просто.
— А посыльный? — спросил сержант. — Он был знаком с Бестером?
— Тоже нет, — сказал Хутиэли. — Это просто один из членов клуба, взявший на себя в тот вечер обязанность передавать Бестеру ходы. Уважаемый человек, Сегаль его фамилия, маклер, у него своя контора… О Бестере и его способностях слышал, но лично знаком не был.