А если, — подумал Беркович, — ключ все-таки торчал в скважине, но был оттуда вытолкнут? Вполне реальная ситуация: некто подходит к двери номера со стороны коридора, вставляет отмычку и выталкивает из скважины ключ, который падает на пол. Будь это в Америке или Европе, где в комнатах паркетные полы, ключ остался бы лежать под дверью, а в Израиле, где полы из плиток, металлический предмет мог отскочить от камня и упасть на расстоянии полуметра или даже больше…
Но если так… Нет, это не решает проблемы. Или убийца пролез в замочную скважину? Будь он духом, это было бы возможно, но он — человек и потому…
Минуту спустя Беркович стоял перед злосчастной дверью семнадцатого номера. Он несколько раз открыл и закрыл дверь, посмотрел в замочную скважину с обеих сторон, вытащил из кармана сотовый телефон и набрал номер эксперта Хана.
— Почему ты не снял дверной замок для исследования? — спросил старший сержант.
— А зачем? — удивился эксперт. — Дверь не была взломана. Ее даже не открывали.
— Пожалуйста, — твердо сказал Беркович. — Пришли человека и займись замком. Думаю, разгадка именно здесь.
— В каком номере живет господин Айзенштайн? — спросил он у администратора, молча следившего за действиями полицейского.
— В девятнадцатом, — пробормотал тот. — Через два отсюда.
Айзенштайн, рекламный агент из Соединенных Штатов, смотрел телевизор.
— Я могу наконец выйти? — раздраженно спросил он Берковича. — Я ведь не отдыхать сюда приехал, как некоторые. Мне работать нужно, у меня на сегодня назначены три встречи, и две по вашей милости я уже пропустил.
— Только один вопрос, — мирно сказал старший сержант. — Шпагу вы привезли с собой или взяли у кого-то здесь? Имейте в виду, что мы ее все равно найдем, вы не могли ее далеко спрятать, это ведь не иголка.
Айзенштайн вскочил на ноги, лицо его побрагровело.
— Что вы себе позволяете? — закричал он. — Вы думаете, что если этого типа закололи шпагой, то…
— Стоп! — сказал Беркович. — Разве я сказал, что Штрауса закололи шпагой? Впрочем, вам лучше знать. Подождете, пока я принесу постановление об обыске или покажете сразу, где она спрятана?
Айзенштайн молча смотрел на Берковича, глаза его сверкали ненавистью.
— Ловкий тип, — рассказывал Беркович инспектору Хутиэли поздним вечером, когда закончил оформление протокола и отправил Айзенштайна в камеру. — Он давно знал Штрауса. Мотив преступления пока неясен, я послал запрос в Бостон, жду ответа. Но прилетел Айзенштайн в Израиль с уже готовым планом убийства. Привез длинную шпагу. Вечером, вернувшись после прогулки, прошел к себе в номер, взял шпагу и чистый лист бумаги, убедился, что в коридоре никого нет, подошел к семнадцатому номеру, просунул бумагу в щель под дверью, отмычкой протолкнул в комнату ключ, вставил в скважину конец шпаги и постучал. Я не знаю, что он ответил, когда Штраус спросил, кто там и что нужно. Но бизнесмен встал, набросил халат, включил свет, увидел лежавший листок и подошел, чтобы поднять его. Нагнулся и его шея оказалась на уровне замочной скважины. В этот момент Айзенштайн с силой вонзил шпагу. Штраус инстинктивно, еще не поняв, что произошло, сделал несколько шагов, сжимая бумагу в руке, и упал посреди комнаты… Вот, собственно, и все.