На обеих были длинные уличные мантии, надетые поверх монашеского одеяния и целиком скрывающие фигуру. На голове у каждой был белый чепец с повязкой, увенчанный черным орденским велоном[32]. Но на этом сходство заканчивалось.
Сестра Жозефина была среднего роста, с тусклой, испещренной расширенными порами кожей, широким носом, небольшими зелеными глазами, подвижными, выразительными бровями. Ее непосредственность показалась Люси смутно знакомой, но она не могла припомнить, у кого еще была сходная манера.
Мать Мари-Эммануэль, наставница новициаток, отличалась высоким ростом и бледным суровым лицом. У нее были голубые глаза, тонкие сухие губы, а когда она изредка улыбалась, можно было заметить заостренные клыки. Под прямой бесстрастной осанкой вполне могла скрываться экзальтированность. Сестра Жозефина относилась к Мари-Эммануэль с открытым подобострастием – вряд ли причиной тому был более низкий ранг, скорее преклонение слабой натуры перед сильной.
Как раз в тот момент Жозефина, размахивая руками, очень быстро разговаривала на французском со служащим таможни, который, внимательно слушая, все кивал и кивал и наконец с почтением приподнял фуражку. После чего нацарапал голубым мелом на закрытом чемодане какие-то закорючки и прокричал:
– Porteur![33]
Через мгновение появился носильщик в синей блузе и взвалил чемодан на спину.
– Просто замечательно, – поворачиваясь с довольным видом, произнесла Жозефина.
Она быстро и бойко, но почтительно сказала что-то своей компаньонке и, пока они втроем шли по платформе, заметила, обращаясь к Люси:
– Это отец нашей сестры Клер. У него высокий, очень высокий пост в таможне. – Она говорила почти с благоговением. – Наши монахини, приезжающие в Сантьенс, не платят таможенную пошлину. Право, это великая привилегия.
Из вокзала они вышли на большую открытую площадь и сразу сели в ожидавший кеб. Вручив носильщику серебряную монетку, Мари-Эммануэль отпустила его чопорным кивком. Дверь захлопнулась, и кеб покатил по булыжной мостовой. Пытаясь противостоять тряске, Люси опустила глаза, чувствуя, как сидящие напротив монахини с наивным любопытством изучают ее.
– Вы устали? – вдруг спросила сестра Жозефина.
Она была разговорчива.
– Нет-нет, – вскинув глаза, ответила Люси. Она не хотела так скоро и просто признаваться в своей слабости. – Плавание через пролив прошло очень спокойно.
Она поймала себя на том, что невольно копирует обороты речи монахини.
– Меня волны тоже сводят с ума, – добродушно промолвила сестра Жозефина.
– Довольно болтовни, – резко заметила Мари-Эммануэль.