— Черт, да они все такие, а кстати, что мне еще делать-то?
Лен обрадовался, что они оставили опасные воды; пора сматываться, пока Поппи не стала опять серьезной. Он водрузил на полку видик, поставил на него телевизор и включил.
— Ну вот, теперь тебе удобнее смотреть. Постеры с Майклом Оуэном я позже повешу на место. Сейчас мне надо идти.
— Спасибо… Папа?
— Что, милая?
— Знаешь, я не боюсь.
— Не боишься чего, Поппи?
— Умереть.
— Ну вот, ты опять…
— Я серьезно.
— Чушь и ерунда. Ты всех нас переживешь. А сейчас мне действительно пора.
Лен быстро чмокнул Поппи в лоб и вышел из комнаты. Вниз он спустился не сразу, прежде надо успокоиться. Джин незачем видеть его в таком состоянии.
* * *
Финансовая новость понедельника дошла до Терри не сразу. В последнее время все шло наперекосяк. В пятницу полисмен остановил его из-за чадящего выхлопа, и он целый день проторчал в транспортном отделе. В субботу сходил на футбол, полюбовался, как «Блэкборн» разгромил «Уэст-Хам», потом поехал к Марше мириться.
У них и раньше случались размолвки. Характер у Марши был вспыльчивый, что да, то да, но обычно спустя двадцать четыре часа она более или менее остывала. Конечно, приходилось умасливать, но в конце концов она принимала поцелуйчик, а еще через десяток минут они утешались в постели. Правда, она сказала, что другого шанса ему не даст, но ведь на сей раз он действительно ничего не сделал, верно? Не затащил девчонку в постель. Ну, подумайте, даже выпивкой ее не угостил, не говоря уж о том, что она пришла в «Орел» раньше него. Поболтал с малюткой о том о сем десяток минут, только и всего. Разве это причина разрывать помолвку, а?
Чем больше он размышлял, тем больше верил, что потерпевшая сторона — он сам. Марша, которой полагалось быть совсем в другом месте, заявилась в паб, засекла его и девчонку, сделала совершенно превратные выводы и оставила его торчать в окошке, без штанов, с кольцом в заднице. Затормозив возле ее дома в Чигуэлле, он уже был уверен в себе. Почти как всегда.
Дверь открыла мать Марши, женщина пышная, дебелая, призрак будущего Марши, и выглядела она сегодня странновато. Двойной подбородок колыхался из стороны в сторону, глаза прищурены, нос наморщен. В целом впечатление не слишком приятное.
— У тебя хватает наглости явиться сюда! Что надо?
— Где Марша?
— Не твое дело, мерзкий распутник.
— Да будет тебе, Дирдре, разве можно так обзывать будущего зятя!
— Будущего кого? Да за то, что ты сделал с бедняжкой, тебя надо повесить, утопить и четвертовать.
— Слушай, Дирдре, я понимаю, ты огорчена, но, если позволишь мне переговорить с Маршей, мы все мигом уладим. Помиримся и опять станем друзьями.