Читая статью, я невольно вспомнил розовощекого гитлеровского майора, взятого нами в плен в тех боях на берегу Жиздры. Он являлся типичным представителем военной касты завоевателей. Прадед, дед его и отец в свое время тоже занимали места в генеральном штабе и по мере сил корпели над проектами планов завоевания Европы.
Майор оказался на диво словоохотливым. Он без стеснения хвастался личными военными «заслугами» в истреблении людей, превозносил до небес немецкую военную школу, с благоговейным уважением говорил о своих идолах: Мольтке, Шлиффене, Гинденбурге, Гудериане, Кейтеле, Браухиче, и, разумеется, преклонялся перед фюрером.
— Господин майор, а не помните ли, кому принадлежат слова о том, что ради господства над Европой можно пожертвовать всей немецкой молодежью? — спросил полковой комиссар Захарченко.
— Политика меня не интересует. Я — военный, — ответил гитлеровец с деланным спокойствием.
— А кто сказал, что, если германский народ не готов рискнуть собой, пусть он исчезнет?
— То и другое сказал Гитлер, — признал без тени смущения генштабист. Он засунул два пальца под воротник кителя, который почему-то вдруг стал ему тесен. — Но эти заявления не имеют никакого отношения к работе генштаба…
— Напрасно так говорите, — прервал его комиссар. — Все ваши планы, господин майор, основаны на этих заявлениях. Кстати, скольких миллионов немецких жизней уже стоит Германии «поход на Восток»?
— На ваш вопрос исчерпывающе ответил Гитлер. Армию великого рейха ничто остановить не может. Даже собственные потери.
— У безумия есть своя логика…
Не знаю, где сейчас этот майор, фамилию которого я давно забыл, может, он и не жив. Но знаю, что многие уцелевшие идеологи войны окопались в Западной Германии и опять склоняются над картой Европы, собираясь прокладывать себе дорогу через хаос разрушений и море крови. Что для них человеческие жизни? Эти вояки снова готовы рискнуть судьбой своего народа.
Но они забывают, что сейчас не те времена. Силы мира имеют все возможное, чтобы обуздать военных маньяков.
В октябре с бригадой и Брянскими лесами пришлось расстаться. Под Ленинградом, на Волховском фронте, куда мы с Хромовым и Метельским приехали, сосредоточиваются войска. По всему видно, готовится большое дело.
Я принял 50-й отдельный гвардейский танковый полк прорыва 2-й ударной армии. Дмитрий Васильевич возглавил штаб полка, а Юра стал командиром роты тяжелых танков.
Между прочим, по приезде на новое место с некоторых пор замечаю, Метельский стал избегать оставаться со мной наедине. Всегда бодрый, веселый, он вдруг замкнулся, ушел в себя.