И тут я увидел свою маму. Мне навстречу шла девушка, в белом халате. Наверное, работала медсестрой и мчалась в больницу. Она была копией моей мамы в молодости. Я не мог отвести от ее лица взгляда, смотрел, как завороженный. На долю секунды я поверил, что это и есть мама. Я замедлил шаг, девушка шла ко мне навстречу. Мне безумно захотелось остановить ее и обнять, рассказать ей все, кто я, откуда, как она похожа на Олю. Наверняка, ее так же и звали… Но она прошла мимо, а я почувствовал горечь внутри: жива ли моя мама? И сразу же начал гнать прочь депрессивные мысли.
В управлении мне попалась неимоверно внимательная и доброжелательная немолодая женщина.
— Вы можете оформить себе адресную помощь. Оставьте свое заявление. Его рассмотрят, наш сотрудник придет к вам домой, по месту временной регистрации, посмотрит на условия, в которых вы живете и примет решение о назначении материальной помощи, — рассказала она.
— Вы понимаете, у меня сейчас денег нет ни копейки. Я на последние сюда из больницы приехал.
Как ни странно, она прониклась моей ситуацией. По лицу стало понятно, что разволновалась.
— Ой, а как же вам помочь?
— Мне сейчас бы какие-то деньги получить, если вы уж оказываете такую помощь. Тысячу хотя бы, а лучше две.
— Вообще, у нас так не принято, выдавать деньги сразу, но может получиться. Так, давайте напишем обращение на имя нашего начальника.
И вместе мы составили обращение, в котором я просил ввиду тяжелого материального положения выдать мне тысячу рублей на продукты, проезд и прочие необходимые траты. Удивительно, но я действительно получил тысячу рублей. Собственно, это и все, чем помогли официальные власти за все время нашего пребывания в России. Дальше тратили мы — пошлины, тонны ксерокопий, километры дорог. Но все это было потом. А сейчас я поблагодарил добрую женщину и отправился назад в больницу.
Теперь я мог купить нормальной воды, врачи сказали много пить и двигаться, и что-нибудь вкусного перекусить. Я шел к остановке и у меня из головы не выходила девушка, так похожая на маму. Наверняка, эта встреча что-то значила. Надеюсь, знак был хороший.
К середине недели мне стало немного легче в физическом плане. Я тогда решил ходить по набережной, мимо усадьбы Асеевых. Она меня впечатлила. Дома таких красивых усадеб не было. Река поблескивала, разбрасывала сверкающие отражения желтых лучей. Деревца сбрасывали листья, словно балласт. Те щедро укрывали еще зеленую, но уже тусклую траву, добавляли багровые, красные и темно-желтые тона. Ели сохраняли свежесть своих иголок. Проходя по липовой аллее, я вспомнил сладкий запах этих деревьев во время цветения. Ноги болели, мне хотелось присесть на лавочку, бережно скрываемую кустарниками и насладиться тишиной, свежим воздухом и видом спокойной реки. Я все равно продолжал свой пусть, осматривая кафе и достопримечательности. Утки и голуби сновали туда-сюда в поисках пропитания. Несколько уточек красиво приводнились на зеленоватую гладь Цны. Детвора под присмотром взрослых весело бегала или с заботой кормила птиц. Часто встречались беременные девушки и мамы с колясками. Троица молодых мам посмотрела на меня, потом все захихикали. «Эх, девки, в былые времена мы бы с вами зажгли!» — пошутил я у себя в голове в надежде, что юмор поможет и боль утихнет. Она — долгая и изнуряющая, никуда не исчезающая, давила на спину, ноги, ребра, не говоря о животе.