Остаток ночи прошел муторно. Я ворочался в попытках лечь так, чтобы меньше чувствовать неприятную жгучую боль. В последующие дни я снова погрузился в свою внутреннюю борьбу против недуга, оптимизировав все силы, всю энергию подобно роботу. Прогуливался по больничному двору. Черное отчаяние меня приобняло и лизнуло в щеку. Опять я остался наедине с проблемами.
И тогда я решил зайти в часовню святителя Луки. В ней никого не было, кроме матушки, так я ее впоследствии называл. В церквях часто испытываю необъяснимое ощущение, возвышенное и твердое, монументальное, великое. Есть в этих местах своя энергия, совершенно особая для православного и русского человека. Я присел на лавочку. На моих глазах непроизвольно появились слезы. Пожилая женщина спросила меня, что случилось. И я рассказал ей, кто я, откуда и в какой ситуации оказался. Она говорила со мной, поведала о себе, своем жизненном пути. Несмотря на то, что матушке было около 70 лет, выглядела она довольно бодро. Мы долго разговаривали. Я наконец-то получил то, чего мне так не хватало все эти дни — общение и поддержку. И даже непрекращающаяся боль сама собой отступила на второй план.
— Мы часто молимся за Украину, за Луганск и Донецк. Прихожане молятся за мир, нам не безразлично происходящее у вас. Люди очень переживают, кто-то сам оттуда, у других родственники. В голове не укладывается. Мы молимся за мир на Донбассе. Вся Россия молится за вас.
Летом и в начале осени о нашей войне говорили все. Если выразиться журналистским сленгом — топовая тема. Потом она пошла на спад — стали меньше показывать по телевизору. А раз не показывают, то и беспокоят уже совсем другие проблемы. Только нас, жителей Донбасса, эта тема будет, как глубоко застрявший осколок, постоянно беспокоить, независимо от того, показывают войну по телевизору или нет.
Бабушка дала мне печенья и книгу, в которой люди рассказывали о том, как им помог Господь. Я с интересом читал истории в палате, удивлялся тому, что даже за выздоровление от простуды люди благодарили Бога. Наверное, так и надо. Гораздо сложнее поблагодарить Создателя за скорби и испытания, которые выпадают на нашу долю. Впервые эта мысль пришла мне в голову.
— Что ты там про исцеление душ читаешь? — сказал прапорщик, любивший вмешиваться в каждый разговор или действие. — Лучше бы почитал «Мертвые души» Тургенева.
Я искренне рассмеялся, ситуация была абсурдной: прапорщик указывает журналисту, о чем ему читать. Да еще и неправильно.
— «Мертвые души» написал Гоголь, — поправил его я. — Какая тебе разница, что я читаю.