Киру носила по улицам толпа людей, выносила к перекрёсткам, окружала плотным кольцом и ненадолго удерживала в ожидании разрешающего сигнала светофора, в конце концов её отпустили в маленький забытый садовником парк. Среди кустов и деревьев затерялась скамейка, и она застыла на ней до самого вечера. Вечером она встретится с Прохором и тогда узнает, что случилось с По, и если всё обошлось, то всё устроится и дальше.
Вечером пришли хорошие вести. Она глубоко втянула воздух и выдохнула пар. Тревоги этого дня отступили, остальное неважно. Прохор устроил её до выздоровления По к своему хорошему приятелю, старенькому профессору на пенсии, где она благополучно прожила это время. Как только По поправился, они встретились и незаметно для всех исчезли из города. Прохор их больше никогда не видел, но спустя две недели после этих событий произошло ещё кое-что. Тогда в вечерних сумерках он стоял у дворницкой и как обычно, опершись руками о древко метлы и водрузив подбородок сверху, созерцал двор, в этот романтический момент отдохновения с улицы к нему подбежал запыхавшийся незнакомый мальчишка и, сказав «Это вам», сунул в руки увесистый свёрток, быстро развернулся и скрылся в арочном проёме. Озадаченный Прохор с опаской приоткрыл неожиданную бандероль и тут же захлопнул, там были деньги, много денег.
— Это всё эти рисковые черти По и Кира, им всё-таки удалось всех провести!
Ещё год деньги хранились у Прохора под кроватью, иногда он доставал оттуда незначительные купюры и баловал себя какими-то мелкими приятными покупками. Потом он построил дом в лесу и поселился там окончательно, прописав всю эту историю за пределами старого двора.
По проснулся среди ночи в номере мотеля, спрятанном от посторонних глаз где-то на окраинах. Не лучшее место, но сюда редко заглядывает полиция. В маленькой комнатке непрерывно мигает синий и фиолетовый цвет. Это неоновый ковбой со стены дома напротив неустанно курит «Мальборо», выпуская в небо колечки синего дыма. На плече По мирно спит Кира, он осторожно высвобождает затёкшую руку и подходит к окну.
На этом месте По просыпается вновь, на завтрак уже нет времени. Он легко перемахивает через окно, под ногами ничего нет, на этот раз земля зависла маленьким шариком где-то внизу, шарик настолько мал, что на нём можно только поскользнуться.
Прогуливающиеся на Патриарших прудах горожане кажутся мне чуть лучше, чем они есть на самом деле, лучше, например, чем они выглядят на Кузнецком мосту, насквозь пропахшем деньгами и госучреждениями, и определённо лучше, чем на окраинах. Здесь дамы с детьми кажутся респектабельными, а их воображаемые мной мужья глуповатыми, но добрыми и заботливыми отцами, честно оплачивающими семейное свободное время. Пожилые люди здесь тоже не отстают от молодёжи и представляются не зря прожившими большую, но далеко не лучшую часть своей жизни. Последние ко всему выглядят осознанно выбравшими Москву для длительного созерцания собственной старости. Всё так неторопливо и со вкусом окрашено парой дивных лебедей на пруду в белый, радостный цвет, что если это когда-то и должно кончиться, то мы этого точно не застанем.