— А вот этому уж не учи, — он обнял, потом легко поднял ее на руки…
Много времени спустя, когда можно было уже заваривать утренний кофе, она сказала:
— Знаешь, я больше всего на свете боялась обмануться. Боялась, что не дозвонюсь, потом — что все не так получится, что ты окажешься размазней, что будут ненужные разговоры и объяснения… Да-да, я боялась этого!
— И не напрасно, — Макаров погладил ее мягкие волосы, они были действительно теплые.
— Я и многого другого боялась. К примеру, ты просто посчитаешь меня обыкновенной шлюшкой и выставишь за дверь. А я вовсе не шлюшка. Ко мне мужики не подходят, представляешь?
— Они боятся к таким подходить, — сказал Макаров. — Я тоже побоялся бы. У тебя вид сказочно красивого, но неприступного замка.
— Ну да? — Наташа удивилась. — С тобой, к примеру, при первой же встрече мы заговорили о винах и возможности будущего флирта.
— Вот именно. Когда разговор так протекает, то ничего толкового от него обычно и не ждешь. Треп остается трепом.
— Но ты все-таки верил, что мы встретимся, да? Скажи, верил?
— Ну, во всяком случае, надеялся и боялся.
— Боялся?
Макаров промолчал.
— Нет, ты все же объясни, почему боялся. Потому что я — замок, это объяснение меня не устраивает: мужики штурмов никогда не боятся.
— Хорошо. Я долго не был с женщинами, а это мужику не на пользу идет.
— Тебе — на пользу, на пользу! Не напрашивайся на комплименты.
— И потом, я уже старик. У меня морщины. У меня могла быть такая дочь, как ты.
Она закрыла ладошкой его рот.
— И я боялась еще одного. — Села, убрав ноги под себя, пристально посмотрела на него, словно стараясь в темноте разглядеть лицо. — Ты ведь знаешь, из какой я конторы, и мог подумать, что меня просто подослали к тебе с каким-то заданием. Скажи, только честно: ты так не думал?
— Что-что, а это и в голову не приходило. Контора ведь мне нужна была, а не я ей.
Наташа легко вздохнула, наклонилась, поцеловала его в шею.
— Мне с тобой очень нравится заниматься любовью. Но в зале в вазе лежит виноград. Можно, я притащу его сюда?
— Лежи. — Олег встал, пошел за виноградом, уже оттуда крикнул:
— Как быть с вином? Ты ведь говорила, что любишь вина. Может, заодно и кофе поставить или чай?
— Тащи сюда все, что можешь притащить! Я уже видела, что ты купил. Я действительно люблю испанские вина. И подай мои джинсы.
— А вот джинсы, мне кажется, еще далеко не к спеху.
— Я тоже так думаю и их пока надевать не собираюсь. Но притащи все равно.
Макаров погрузил бутылки и закуски на маленький передвижной столик, сняв с него уже ненужный подсвечник, покатил в спальню. По дороге сделал остановку на кухне, поставил на огонь чайник.