Нет, не намертво сразили Давлята пули врага. Он прожил еще несколько дней, он увидел спасенного сына. Тот самый парень, который вынес Султана, едва очнувшись, сказал сестре, что мальчонку надо доставить в партизанский штаб, и, преодолев боль и слабость, привез его вместе с сестрой к Давляту, и снова потерял сознание, успев увидеть, как Давлят обнял сына.
Когда Султана привели к отцу и Султан с криком: «Папочка!» — бросился к нему, Давлят нашел в себе силы приподняться на подушках и прижать его к груди. Он осыпал поцелуями его голову, лоб, щеки и, перебирая темные вихры бледной, худой рукой, говорил Августине и Тарасу:
— Берегите Султана…
Он сказал Климу:
— Смотри, брат, за ними…
Он обвел глазами всех, кто был в палатке, и четко выговорил:
— Мы правофланговые… Сын мой, — сказал он, обращаясь к Султану, — всегда, в каждом деле, будь твердым, упорным и смелым. Смелый и честный всегда ходит с гордо поднятой головой. Запомни это, мой бесценный Султан!.. Петя, — повернул он перевязанную голову к Пете Семенову, — дай, пожалуйста, мне тетрадь. Там она, в сумке…
Петя подал Давляту потрепанную временем общую тетрадь, и Давлят, полистав ее первые страницы, с хрипом вздохнул.
— Да, сынок, будь честным и смелым. И еще — заводи всюду друзей: у кого нет друга, у того нет богатства и счастья. Человек силен друзьями. Я оставляю тебе в наследство эту тетрадь. Верю — заполнишь в ней новые страницы…
Больше Давлят ничего не сказал. Через минуту он умер.
Его похоронили в сиявшем золотым нарядом полесском лесу, на лужайке, ставшей братским кладбищем, рядом с могилами многих других, павших в великой борьбе.
На торжественно-траурном митинге Михайлов сказал:
— В последнюю нашу встречу Давлят Сафоев просил меня дать ему рекомендацию для вступления в ряды Коммунистической партии. Я всем сердцем, от всей души исполнил эту его просьбу, но, к сожалению, наш дорогой товарищ, близкий и прекрасный друг, умный, отважный командир не успел осуществить свою заветную мечту. Тем не менее в эти тяжелые минуты прощания я хочу зачитать вам свою рекомендацию.
Михайлов вынул из нагрудного кармана гимнастерки вчетверо сложенный лист бумаги, развернул его и, надев очки, стал громко читать:
— «Бывают в жизни люди, которые привлекают внимание с первой же встречи, и потом, когда сходишься с ними ближе, они занимают в твоем сердце такое место, что никогда не забудешь. К таким людям я отношу прекрасного сына братского таджикского народа Давлята Сафоева. Он только вступает в двадцать пятый год своей жизни, но многие страницы его биографии уже достойны сказаний и песен. Я бы сравнил его жизнь с молодым деревцом, которое выдерживает зной и стужу, ураганы и бури, радуя садовника своим зеленым, цветущим видом.