— Он разве женат? — спросил Сурен.
— Женился, чудак, за четыре месяца до призыва, — ответил сержант Харитонов.
— А, тогда, конечно, обидно…
— Не только ему, еще молодайке, — ввернул Клим и шутливо посоветовал: — Вот, Осьмушка, о чем бы написать наркому! Несправедливо ведь!
Самеев сдвинул каску на затылок, все с тем же невозмутимым видом сказал:
— На что жаловаться, приятель? Это же своего рода испытание верности. Любит — потерпит, будет ждать, а нет — не надо!
Давлят, сидевший чуть поодаль, в кругу командиров, с интересом вслушивался в беседу бойцов. Слова Самеева заставили его призадуматься. Ведь он и сам лишь недавно женился и теперь не знает, стоило ли спешить, если так быстро оказался в разлуке с Наташей. Самеев, видать, мал, да удал, котелок у него, во всяком случае, варит. Да, настоящая любовь, искренность чувств проверяется разлукой. Крепкая, вечная любовь — залог и опора счастливой жизни!..
Наверное, и в такие минуты, в шутках и беседах с товарищами, каждый боец раскрывается глубже, полнее. Преподаватели в училище, люди опытные, наставляли: «Во взаимоотношениях командиров и бойцов главное — искреннее взаимное доверие и уважение. Командир должен быть для подчиненных образцом отношения к долгу, к дисциплине, требовательным, взыскательным и вместе с тем чутким и отзывчивым товарищем. Каждым своим поступком и словом он призван вселять в бойца уверенность, что его жизнь и смерть находятся в руках человека, на которого всегда можно положиться. Чем выше авторитет командира, тем лучше служит боец. Изучайте характеры своих подчиненных в любых обстоятельствах, чтобы всегда знать, кто на что способен, чему рад и чем озабочен…»
Давлят пружинисто вскочил и направился к бойцам. Те стали поспешно подниматься, но он остановил их жестом и сам опустился на траву между Махмудом Самеевым и Климом Пархоменко. Улыбаясь, спросил:
— Настроение вроде бы сегодня хорошее?
— Сегодня нормальное, товарищ лейтенант, не знаем, каким будет завтра, — ответил за всех Клим.
— А завтра всегда должно быть лучше, чем сегодня, — снова улыбнулся Давлят.
— Ай, ингер[20], дошло! — воскликнул Сурен. — Если сегодня занятия сложные, завтра будут простые.
Все рассмеялись, Давлят тоже. Но потом Самеев, качнув головой, посетовал:
— А на мой взгляд, товарищ лейтенант, солдатская служба с каждым днем становится тяжелее. — И Давлят, увидев испытующие взгляды, слегка насупился.
Он не курил, так, иногда баловался в кругу товарищей, не затягиваясь. Однако теперь попросил у сержанта Харитонова махорку, не спеша, думая над ответом, свернул цигарку, прикурил и лишь потом, выпустив дым, сказал: