— Это Никпалыч тебе напел? Кстати, а кой ему годик от Причастия?
— Девяносто восьмой миновал. Но он исключение. Он, Волков, Уэмура, Литтенхайм…
— Помилуй, Уэмура-то исключение? — Аркадий Борисович даже подвизгнул слегка. — Да он никуда не скатится только потому, что он уже ко всем стучит снизу. Ты знаешь, что за порядки у него в аппарате?
— Порядки как раз такие, каких можно ожидать от ровесника князя Игоря. Но он исключение из исключений. Когда-нибудь и до него доберутся. Я о другом: система самоочищается, это неизбежно.
— То есть, раз в сто лет вы будете отстреливать слишком зажравшихся? — если бы дед брызнул слюной, она проела бы ковер, паркет и переборку. Но дед никогда слюной не брызгал.
— Прости, друг, но какое отношение это имеет к вашей лоббистской группировке? — забулькало, запахло коньяком. — Нет, в твоем зяте определенно было что-то. Это ведь он собрал тебе погребок?
— Я и без хачиков разбираюсь в коньяке.
— Не нужно так, — холодно бросила «баба Лена». — Я знаю, что ты чувствовал к Аре, но так — не нужно.
— А что до моей лоббистской группировки, — дед словно не заметил ее слов, — то я просто играю на стороне людей и делаю для них, что могу. Почему должны умирать те, кто этого не хочет? Молодые, здоровые, полные жизни? Преступники не могут закрыть всех потребностей. Ведь штат одной только вашей санитарной службы за последние годы вырос в полтора раза.
Вот теперь уже один только голос деда проедал дыры в паркете.
— Самоубийцы и смертельно больные дыру тем более не закроют, — ответствовала Елена Юрьевна. — Тебе статистику показать?
— Да господи боже мой! Даже если один человек, один, который хочет жить, сможет жить, а тот, кто хочет умереть, сможет уйти без мучений — уже тогда дело того стоит!
— Штат, — сказал Аркадий Борисович. — Финансирование. Перспектива. Понимаю.
— Ни черта ты не понимаешь, — дед сделал несколько размашистых шагов по комнате и распахнул двери в коридор. — Вылезай, юный конспиратор. Чего встал среди ночи?
— В туалет.
— И что ты успел услышать? — поинтересовалась Елена Юрьевна.
Вот не надо так, подумал он. Быть вот такой доброй, чтоб я прямо чувствовал тепло, не надо.
— Что вы собираетесь лоббировать открытие в Москве и области спецучреждений под названием Мортуарии. Об этом в новостях сказали.
— А суть? — Аркадий Борисович поиграл коньяком в стакане.
— Помощь ЛИФ при ассистированном самоубийстве, — эта бумага лежала у деда на столе, он ее не прятал — значит, читать можно?
— Ты хоть знаешь, что такое «лоббировать»?
«Это то, чем ты занимаешься сейчас. И в другие дни, когда к тебе ходят в этот кабинет и пьют коньяк. И когда ты ходишь в рестораны и в баню…»