– Мне знакомо то, что ты чувствуешь. – Лекарь невесело улыбнулся. – Терять мне нечего, даже моя репутация не пострадает, потому что никто этого не запомнит.
– Почему ты не поддержал меня сразу?
Сильвен приподнял брови:
– Шеппард, любовь напрочь отбила тебе мозги. Если бы я встал на твою сторону, Клотильда собрала бы совет, а Зиновьева заперла за семью засовами. Зато теперь у нас преимущество: пока она занята и не подозревает о моем саботаже.
* * *
– Станислав Зиновьев? – переспросил тюремщик, разглядывая бумаги. Невысокий, с густой бородой, он напоминал подземного гнома. – Я думал, он тут навечно.
«Повезло» нарваться на ту же смену, когда он приходил один и когда его оттаскивали от архитектора времени. Судя по сосредоточенному прищуру тюремщика, он этот визит запомнил хорошо.
– Я тоже, – спокойно заметил Сэм.
Гном снова уставился в бумаги.
– Здесь только две подписи.
– Этого достаточно. – Сильвен выступил вперед. Обычно люди шарахались от лекаря и старались избегать с ним встреч, сейчас это играло на руку.
– Здесь указана причина временного перевода – допрос. – Страж слегка поумерил начальственный тон, но все-таки недовольно заметил: – Допрос особо опасных преступников осуществляется только в Городе.
– Допрос будет проводить совет, а собирать его здесь не совсем удобно. – Лекарь усмехнулся. – Не беспокойтесь, мы обеспечим преступнику достойный прием, а после вернем в целости и сохранности.
Гном хмыкнул, но все-таки поставил подпись: личное присутствие Сильвена сыграло свою роль, к тому же у входа ожидали полицейские, которых они вызвали в качестве сопровождающих – для пущей убедительности. Остальные ждали у машин, наверху. «Массовка никогда не бывает лишней, – заявил лекарь, когда они собирались, – к тому же придает солидности».
Начальник стражи вручил бумаги дежурным охранникам, кивнул на дверь, и Сэм последовал за ними.
Уровни Города напоминали круги ада. В определенном смысле это так и было: попытка прорваться сквозь его стены была равносильна смерти, а находиться внутри – все равно что день за днем плясать на раскаленной сковороде. В отблесках пляшущего пламени они прошли по узкому коридору, шаги разносились гулким эхом, свернули в темный переход и остановились у одной из камер.
Станислав лежал на койке и, не мигая, смотрел в потолок. На подбородке уже пробивалась щетина, на скуле красовался кровоподтек – последствие их недавней беседы, запястье было перевязано. Он насмешливо посмотрел на Сэма, но ничего не сказал. Молчал, когда на него надевали жилет из металла, предназначенный для перевозки заключенных, и наручники. Дальше им предстоял долгий путь по подводному тоннелю – выйти из прилегающего к Городу коридора через портал было невозможно.