Они оставили бумаги у «гнома», а дальше время растянулось бесконечной лентой. Сильвен уверял, что все пройдет хорошо, но ему чудилось, что их план трещит по швам, что на выходе их будет встречать Клотильда с армией Новой Полиции. Сэм ловил себя на том, что с силой сжимает зубы, старался не смотреть на Зиновьева и уверенно шагал вперед.
Бесконечная вереница факелов осталась позади, катакомбы обрывались небольшой полутемной площадкой. Ступив на нее, он словно глотнул свежего воздуха после затхлой сырости подземелий – искра силы полыхнула внутри, он больше не ощущал себя слепым и беспомощным. Хотя до свежего воздуха было еще далеко: крутая лестница в несколько сот ступеней стремительно уходила наверх.
Сэм первым вышел на поверхность, порыв холодного ветра заставил захлебнуться глубоким вдохом. Вдалеке, в подступающих сумерках, застыли фигуры остальных сопровождающих. Шелестела иссушенная солнцем трава, темная кромка тяжелых туч стягивалась над морем. Он перехватил взгляд архитектора времени – насмешливый, полный превосходства. Судя по всему, тот догадался, что происходит. Несмотря на скованные за спиной руки, Станислав поднялся на последнюю ступеньку с таким видом, будто все на свете ему подвластно. Что ж, пусть продолжает так считать.
Сильвен прошел мимо, незаметно вложил ему в ладонь ключи от наручников и жилета и даже не остановился. Сопровождающие замерли в нерешительности, только тогда лекарь обернулся.
– У моего коллеги к заключенному несколько вопросов. Идите к машине, скоро выдвигаемся.
Нарушить приказ оперативники не имели права. Они прошли мимо, а Сильвен напоследок бросил на него быстрый взгляд и направился за ними. Стихли шаги, отзывавшиеся шелестом трав и хрустом каменной пыли, а Сэм взглянул на Зиновьева. Перед ним стоял безумец, запутавшийся в собственных интригах. Безумец, поставивший на кон жизнь самой прекрасной женщины на свете. Безумец, ставший причиной ее смерти.
– Я знал, что ты за мной придешь, – усмехнулся он, – понял это сразу. Ты просто не мог поступить иначе.
Сэм подавил подступающее раздражение. Сейчас не до разговоров и выяснения отношений.
– Повернись, Нострадамус. И не делай резких движений, а то в прошлый раз меня слишком быстро от тебя оттащили.
Улыбка архитектора времени немного поблекла, по лицу пробежала судорога ненависти. Он передернул плечами, но подчинился.
– Если в тебе осталась хоть капля любви к ней, – главное, не позволить Зиновьеву задуматься раньше, чем он сделает то, что нужно, – ты позаботишься, чтобы она была счастлива.
– Как романтично! Обязательно буду рассказывать эту историю нашим детям.