– Эта горит слишком быстро, – заметил он.
И, облизав пальцы, загасил пламя и положил погасшую свечу в корзину, где лежала дюжина других забракованных свечей.
– Очень желательно, – проговорил Альфред, все еще рассматривая свечи, – чтобы в Нортумбрии правил христианский король. И еще более желательно, чтобы этим королем был Гутред. Он датчанин, а если мы хотим победить датчан с помощью силы знания и любви к Христу, нам понадобятся датские короли-христиане. Кто нам совершенно не нужен – так это Кьяртан и Ивар, затевающие войну против христиан. Они уничтожат Церковь, если только смогут.
– Кьяртан наверняка уничтожит, – согласился я.
– И я сомневаюсь, что твой дядя достаточно силен, чтобы победить Кьяртана и Ивара, – продолжил Альфред, – даже если пожелает заключить союз с Гутредом. Нет… – Король помолчал, раздумывая, потом добавил: – Единственное спасение заключается в том, чтобы Гутред заключил мир с язычниками. Таков мой совет Гутреду. – Последние слова Альфред произнес, обращаясь к Беокке.
У Беокки был довольный вид.
– Это мудрый совет, мой господин, – сказал он. – Да славится Иисус Христос!
– Кстати, о язычниках. – Теперь Альфред посмотрел на меня. – Что станет делать ярл Рагнар, если я его освобожу?
– Во всяком случае, он не будет сражаться на стороне Ивара, – твердо ответил я.
– Ты в этом уверен?
– Рагнар ненавидит Кьяртана. И если Кьяртан заключит союз с Иваром, Рагнар возненавидит и его тоже. Да, мой господин, я в этом уверен.
– Итак, если я освобожу Рагнара и позволю ему отправиться с тобой на север, он не обратит свой меч против Гутреда? – спросил Альфред.
– Он будет драться с Кьяртаном, – ответил я. – Но вот что он думает о Гутреде, этого я не знаю.
– Если Рагнар будет сражаться против Кьяртана, этого вполне достаточно, – кивнул Альфред, поразмыслив над моими словами. Король улыбнулся Беокке. – Цель вашего посольства, святой отец, заключается в том, чтобы проповедовать перед Гутредом мир. Вы посоветуете ему быть датчанином с датчанами и христианином среди саксов. Понятно?
– Да, мой господин, – ответил Беокка, но было ясно, что он совершенно сбит с толку.
Альфред говорил о мире, но посылал воинов, потому что знал: пока Ивар и Кьяртан живы, мира быть не может. Он не осмеливался объявить об этом публично, иначе северные датчане обвинили бы Уэссекс во вмешательстве в дела Нортумбрии. Датчане этого терпеть не могли, и их негодование прибавило бы сил Ивару. Альфред хотел, чтобы на троне Нортумбрии оставался Гутред, ведь он был христианином, а христианская Нортумбрия, скорее всего, будет приветствовать армию саксов, когда та явится – если вообще явится. Ивар же и Кьяртан превратят Нортумбрию в оплот язычников, если смогут, и Альфред хотел этому помешать.