– «Hilarem datorem diligit Deus», – вставил Беокка бесполезное замечание. – Так говорится в Евангелии.
– «Доброхотно дающего любит Бог»[7], – перевел Альфред. – Но когда среди твоих подданных половина язычников и половина христиан, нельзя добиться их единства, оскорбляя более могущественную половину. Гутред должен быть датчанином с датчанами и христианином с христианами. Таков мой совет ему.
– Если датчане восстанут, хватит ли у Гутреда сил, чтобы их разбить? – спросил я.
– У него есть фирд саксов – то, что осталось от этого фирда, – и кое-какие датские христиане, но последних, увы, слишком мало. По моим подсчетам, он может собрать шестьсот копейщиков, но меньше половины из них заслуживают доверия, если дело дойдет до битвы.
– A сколько воинов соберет Ивар? – спросил я.
– Около тысячи. И если к нему присоединится Кьяртан, у него будет куда больше людей. A Кьяртан поддерживает Ивара.
– Кьяртан ни за что не покинет Дунхолм.
– Ему и не нужно покидать Дунхолм, – ответил Альфред. – Вполне достаточно только послать двести человек на помощь Ивару. И Кьяртан, как мне сказали, питает особую ненависть к Гутреду. Уж не знаю почему.
– Это потому, что Гутред основательно помочился на его сына, – пояснил я.
– Что он сделал? – изумленно уставился на меня король.
– Вымыл ему голову своей мочой, – ответил я. – Я сам это видел.
– Великий Боже! – воскликнул Альфред, явно думая, что к северу от Хамбера живут одни сплошные варвары.
– Итак, теперь Гутред должен уничтожить Ивара и Кьяртана? – спросил я.
– Это не мои дела, а Гутреда, – сдержанно ответил Альфред.
– Он должен заключить с ними мир, – сказал Беокка и, нахмурившись, посмотрел на меня.
– Мир всегда желателен, – отозвался Альфред, но без особого энтузиазма.
– Если мы пошлем миссионеров к нортумберлендским датчанам, мой господин, – настойчиво проговорил Беокка, – то обязательно добьемся мира.
– Как я уже сказал, мир всегда желателен, – повторил Альфред.
Похоже, на самом деле он так не думал. Как человек умный, Альфред знал, что в данном случае мира быть не может. Я вспомнил, как Оффа, человек с танцующими псами, рассказал мне, что затевается брак Гизелы с моим дядей.
– Гутред мог бы уговорить моего дядю, чтобы тот его поддержал, – заявил я.
Альфред задумчиво посмотрел на меня.
– И ты бы это одобрил, господин Утред?
– Эльфрик – узурпатор, – ответил я. – Он торжественно поклялся признать меня наследником Беббанбурга и нарушил свою клятву. Нет, мой господин, я бы этого не одобрил.
Альфред вгляделся в свои свечи, которые таяли, пятная дымом побеленные стены.