— Мир? — спросил я Константина после того, как нам подали эль, хлеб и нарезанный ломтями холодный свиной бок.
— Заключить мир — это мой христианский долг, — с благочестивым видом ответил Константин. Если бы то же самое сказал король Альфред, я знал бы, что он не шутит, но Константин умел тонко играть словами. Он понимал, что я не верю ему, как и сам он не верил в свои слова.
Я приказал принести в комнату столы и скамейки, но король скоттов не сидел, а бродил по комнате с пятью большими окнами. Снаружи было по-прежнему мрачно. Он потрогал остатки штукатурки на стене, потом коснулся почти незаметной щели между каменной стойкой и перекладиной двери.
— Хорошо строили эти римляне, — сказал он, словно о чём-то сожалея.
— Лучше, чем мы, — ответил я.
— Это был великий народ, — сказал Константин.
Я кивнул.
— Их легионы прошли по всему миру, — продолжал он, — но были отброшены от Шотландии.
— Отброшены от Шотландии или побеждены скоттами? — спросил я.
Король улыбнулся.
— Они пытались! Они потерпели неудачу! И потому возвели эти форты и эту стену, чтобы не дать нам разорять их провинцию. — Константин провёл рукой по каменной кладке. — Я хотел бы побывать в Риме.
— Я слышал, он лежит в руинах, — ответил я, — и населён волками, попрошайками и ворами. Ты почувствуешь себя там как дома, король.
Видимо, оба шотландских священника говорили по-английски — они прошипели проклятия в мой адрес. Келлах, сын короля, казалось, собрался возразить, но Константин остался равнодушным к моим оскорблениям.
— Но что за руины! — сказал он, жестом приказывая сыну молчать. — Какие величественные руины! Их руины превосходят наши самые лучшие дома! — Он повернулся ко мне, вызывающе улыбаясь. — Этим утром мои воины вышвырнули Эйнара Белого из Беббанбурга.
Я не ответил, просто не мог сказать ни слова. Я подумал, что Эйнар не сможет больше снабжать крепость едой, так что решена огромная проблема с его кораблями. Но потом я снова пал духом, сообразив, что Константин атаковал Эйнара не ради меня. Да, одна проблема решена, но теперь между мной и Беббанбургом оказалось гораздо более грозное препятствие.
Константин рассмеялся — наверняка почувствовал мое уныние.
— Мы прогнали его прочь, — сказал он, — отбросили от Беббанбурга и отправили подальше! А может, этот неудачник уже подох? Скоро узнаю. У Эйнара меньше двух сотен людей, а я послал за ним больше четырёхсот.
— В Беббанбурге его защищали бастионы, — заметил я.
— Конечно, нет, — с усмешкой возразил Константин, — твой двоюродный брат не позволил бы своре норвежцев войти в свою крепость! Знает же, что тогда они ни за что не уйдут. Для него впустить людей Эйнара внутрь — всё равно что воткнуть нож себе в спину. Нет, воины Эйнара поселились в деревне, а частокол, который они возводили снаружи форта, остался недостроенным. И теперь они уже ушли.