— Благодарю тебя, — произнес я с усмешкой.
— За то, что я сделал твою работу? — улыбнулся он,
потом, наконец, подошёл к столу, сел, налил себе эля, взял еды. —
Да, я сделал эту работу за тебя, — продолжил он. — Ты не можешь осаждать Беббанбург, пока не повержен Эйнар, и вот он разбит! Его наняли, чтобы не подпустить тебя к крепости и снабжать твоего кузена провизией. Надеюсь, теперь он мёртв или удирает, спасая свою жалкую шкуру.
— Ну спасибо тебе, — снова поблагодарил я.
— Но его воинов сменили мои, — ровным тоном продолжил Константин. — Теперь они живут в деревне у Беббанбурга, где раньше были норвежцы Эйнара. Сегодня утром, лорд Утред, мои воины захватили все земли Беббанбурга.
Я взглянул в его ярко-синие глаза.
— А я думал, что ты пришёл заключить мир.
— Так и есть!
— С семью или восемью сотнями воинов?
— О, их больше, — небрежно сказал он, — много больше! А сколько у тебя? Здесь сотни две? Да ещё тридцать пять в Дунхолме?
— Тридцать семь, — ответил я, просто назло ему.
— И под предводительством женщины!
— Эдит посильнее многих мужчин, — сказал я.
Я оставил Эдит, свою жену, во главе небольшого гарнизона, охранявшего Дунхолм. Ещё я оставил там Ситрика, на случай, если она забудет, с какого конца браться за меч.
— Думаю, ты скоро узнаешь, что ей не сравниться в свирепости с моими воинами, — улыбнулся Константин. — Мир бы очень тебе пригодился.
— У меня есть зять, — заметил я.
— А, грозный Сигтрюгр, у которого есть целых пять или шесть сотен воинов? Может, даже тысяча, если его поддержат южные ярлы, только я в этом сомневаюсь! И чтобы ярлы оставались на его стороне, Сигтрюгру приходится держать воинов у южных границ. Но как знать, на его ли они стороне?
Я ничего не сказал в ответ. Конечно, Константин прав. Возможно, Сигтрюгр и король Эофервика, даже называет себя королём Нортумбрии, но многим из самых могущественных датчан ещё только предстояло поклясться ему в верности. Они утверждали, что он уступил слишком много земель в обмен на мир с Этельфлед, хотя я подозревал, что сами они скорей сдались бы, чем стали сражаться в безнадёжной войне за спасение королевства Сигтрюгра.
— И не только ярлы, — Константин продолжил сыпать соль на рану, — я слышал, что западные саксы осмелели и поднимают шум.
— Сигтрюгр в мире с саксами, — сказал я.
Константин улыбнулся. Меня начинала бесить эта его улыбка.
— Я христианин, лорд Утред, и потому испытываю симпатию, даже любовь, к моим собратьям, королям-христианам. Мы — божьи помазанники, Его смиренные слуги, наш долг — принести учение Христа во все земли. Король Эдуард Уэссекский очень хотел бы, чтобы его запомнили как человека, что привел Нортумбрию, королевство язычников, под защиту христианского Уэссекса! А твой зять заключил мирный договор с Мерсией, не с Уэссексом. И многие западные саксы считают, что этот договор и не стоило заключать! Они говорят, что пора Нортумбрии войти в христианский мир. Разве ты этого не знал?