– Ты слушай меня, Митяй, и учись в нашей академии нужному делу: сума, да тюрьма – дадут ума. Наблатыкаешься – в жизни пригодится. Год твой быстро пролетит, моргнуть не успеешь.
– Я вникаю, Лютик. Хоть усов у меня ещё нет, но всё же наматываю.
– Наматывай, наматывай, да, так наматывай, чтобы в кичман больше не заглядывать. Как говорится: сопи в две дырочки и слезу дави.
– Постараюсь, Лютик. А ты как же? Ты же здесь не впервой. Как ты загремел?
– Бывают и у жигана проколы. Ты знаешь, если бы не новое заманчивое дело, я бы сюда не попал.
– А мокруха? Это правда?
– Да, Митяй. Мокруха тоже была связана с этим дельцем. Некуда мне было деваться – вот и пришлось.
– Страшно было?
– Ты говори, да думай, что говоришь. Мне, Лютому, страшно? Да, я этих фраеров пачками мог бы закопать в землю, глазом не моргнуть.
Митяй смотрел на Лютого, восхищался им, одновременно, боялся его. Но, уходить от него не хотел: крыша надёжная, да и поучиться у него есть чему.
– Расскажешь, – с опаской, чтобы не нарваться на случайный гнев Лютого, спросил Митяй.
– Что тебе рассказать?
– Ну, как мокруху…
– Э, кореш, прокурор тебе будет всё рассказывать, он это любит, а я пока посаплю.
Лютый замолчал – время прогулки заканчивалось.
– Хотя, ладно, покумекаем по этому поводу. В следующий раз.
Митяй, молча, кивнул головой, проглотил накопившийся от напряжённого внимания глоток слюны, и они разошлись в разные стороны.
Следующая встреча двух разных и по возрасту, и по уму людей – жигана и баклана – состоялась, только спустя две недели, после этого разговора. Митяй уже забыл и о своей просьбе и об обещании Лютого подумать и, может быть, что-то рассказать о своих делах и, главное – о мокром деле.
– Ты знаешь, кореш, я много размышлял о нас с тобой. Мне ещё долго здесь баланду хлебать, а тебе – меньше года. Совсем ничего. Пока я выйду на волю, дело моё, мечта моя сгорят синим пламенем.
– Не паникуй, Лютик, ты сам меня учил не заморочивать себе голову сроками, не опускать крылья и вовремя ловить мышей.
– Притормози, не капай мне на мозги, Митяй, – резко остановил его Лютый. Митяй тут же замолчал, боясь, чтобы наставник не врезал его по кумполу. Неожиданно, злобно отреагировал Лютый на безобидные советы Митяя. Потом он замолчал и уже более мирно заговорил:
– Я полжизни провёл в разных местах: бывал и на зоне и в академиях короновался, кандеи разные обживал – шкуру свою не берёг и никогда не падал духом. А вот теперь я с тобой познакомился и вспомнил всю свою житуху. Можно сказать: увидел себя в тебе. Чем-то ты напоминаешь мне меня самого. В твои годы, и даже ранее, я тоже так начинал. Длинный и не лёгкий путь у тебя впереди. Не дрейфь, всё сложится, как надо. Вот за мной много задков, и мокруха тоже.