Нездоровую мысль о том, что нельзя выпускать девчонку из дому в таком виде (а лучше вообще запереть и никому не показывать), он старательно от себя отгонял. И даже смог вполне дипломатично поинтересоваться:
— Собралась куда-то?
— Ага, позже, — охотно поведала Билли, уже как-то успевшая слопать чуть ли не половину гигантского сэндвича. — Ну, тебе ж упёрлось, чтобы мне Эва сеть ставила. Я сделала развёртку, — после очередного позёрского щелчка пальцев на краешек стола рухнула внушительная стопка листов — тех самых, вчерашних, с тысячей-хер-знает-сколько матриц. — Надо занести… Эх, ну прям как в старые-добрые времена! Разве только сука Лори не сопит над ухом, но оно и распрекрасно.
Макс усмехнулся — в памяти всплыл образ расквашенного носа ублюдка Лоуренса. Неплохо вышло, хоть и не совсем достойно коммандера некроотдела.
— Ну, ближайшие пару дней он только и сможет, что сопеть. Свидание его физиономии со столом прошло успешно.
К её чести, Билли очень ловко скрыла просочившееся было наружу раздражение: нипочём не заметить, если не ожидаешь заранее.
— Ты его… мордой об стол? — она чуть нервно захихикала, прикрывшись ладонями, и картинно выпучила глаза. — Да не-ет, ты не мог!
— Чего это?
— Ну ты же весь из себя взрослый и приличный! Фу. Хм, ну то есть я-то, значит, думала, ты такой: «Благородный сэр, я вызываю вас на дуэль по всем правилам!», и Лори такой: «Трепещи, жалкий служитель Смерти! Моя мощь сокрушит тебя подобно тайфуну!..»
Теперь настала очередь Макса посмеиваться и укоризненно качать головой.
— Билли, ты читаешь слишком много дешевых романчиков.
— Да, я знаю, — охотно заверила она. — Я люблю дешевые романчики, и нет, мне не стыдно. У нас в Академии даже книжный клуб был! С выражением читали эту муру дважды в неделю.
— М-да? В мои студенческие годы такой херни не было.
— Ну естественно, — кротко потупилась негодница Фоули, — когда они были, те годы — в прошлом веке?
— Даже если и так, это не помешало тебе затащить свою задницу на мой стол, — хмыкнул Макс.
— Можно подумать, тебе не понравилось!
Макс нарочито медленно оглядел её, остановился на острых ключицах, не скрытых платьем, на губах, поблескивающих от того, что Билли их постоянно облизывала. Он уже касался их, целовал все в том же проклятущем кабинете; они наталкивали на совершенно непотребные мысли, от которых внутри все горело, как от заклинания мага-огневика.
— Понравилось, — наконец отозвался Макс, как мог ровно. — Иди сюда.
— Да в смысле? Я тебе кошка, что ли? Эгертон, ты иногда бываешь такой стрёмный, ты в курсе? — возмущённо фыркнула Билли. Однако послушно поднялась с места и подошла. Не забывая, впрочем, всем видом демонстрировать, что это величайшее одолжение в жалкой коммандерской жизни.