Действительно, метрах в двухстах от нашего «Дугласа» обнаружился остроносый поршневой одномоторный истребитель смутно-знакомого облика в песочно-коричневом камуфляже и без малейшего намёка на какие-либо номера и опознавательные знаки.
Насколько я понимаю в самолётах того времени, это был какой-то очень поздний «Спитфайр» модификации Мк.22 или Мк.24, с каплевидным фонарём кабины и многолопастным винтом.
Под брюхом истребителя торчал конформный подвесной бак, изрядно увеличивающий продолжительность полёта. Видать, издалека прилетел, сокол хренов.
– Что делаем? – крикнул наш пилот.
– Попробуй оторваться от него, – ответила Клаудия. – Может, отстанет…
В её голосе был сильный оттенок сомнения.
Антуан послушно прибавил газу и заложил резкий вираж вправо, со снижением. Почтенный «Дуглас» даже заскрипел от такого издевательства.
«Спитфайр» вроде бы пропал из виду, и Клава метнулась к ящикам, торопливо открыв верхний из них.
– Бери пулемёт, – скомандовала она мне и добавила: – Заряди и приготовься открыть огонь!
Сама она уже торопливо вставляла ленту в «Браунинг». Я достал из ящика второй такой же пулемёт и зарядил его.
В это время раздалось отрывистое «рды-ды-ть-ды-ды-тт-тт», и наш С-47 несколько раз довольно сильно ударило по левому крылу.
Я обернулся на звук – за стеклом иллюминатора мелькнула какая-то бледная «верёвка» – явная трасса, пулевая или даже пушечная.
– Не уходит? – крикнула Клава.
– Нет, атакует, мерзавец, – отозвался из пилотской кабины Антуан. – Он всё так же слева!
– Что за чёрт?!! Его не должно здесь быть!! – выдохнула Клава и приказала мне: – Ставь ствол на левый борт и возьми этого гада на мушку!
Сказав это, она рванула на себя верхний люк, поставила на место вертлюгу, а потом начала вставлять пулемёт в зажимы турели на потолке кабины. Я открыл иллюминатор и всунул пулемёт в вертлюгу, стараясь, чтобы лента из казённика свисала максимально ровно.
– Огонь по моей команде! – крикнула Клава. Я кивнул. Теперь в открытые люк и иллюминатор задувало потоком воздуха, от чего у меня заслезились глаза.
Залётный «Спитфайр» действительно держался всё так же слева, подойдя практически вплотную к нашей «Дакоте». Выпустив, явно для острастки, пару очередей, его пилот прекратил огонь и сбросил скорость.
Это было нам на руку.
Ведя стволом «Браунинга» переднюю часть фюзеляжа «Спитфайра», я отчётливо видел, как за прозрачным пузырём его кабины вертит башкой пилот в кожаном шлеме с поднятыми на лоб очками.
Похоже, он хотел получше рассмотреть неожиданно встретившийся ему С-47. Может, его интересовал наш бортовой номер, а может, он пытался выяснить, вооружён наш самолёт или нет. Возможно, он имел намерение отконвоировать нас, как особо ценный трофей, куда-нибудь в укромное место и там посадить. В любом случае, с его стороны это была большая ошибка…